Настоятель со скорбью глянул на лейтенанта и перекрестил его.

— Да пребудет с тобою Господь, сын мой! Мы всю это время будем молиться за наше доблестное войско, которое хоть и невелико числом, да в бою весьма грозно. Аминь!

Андрей поклонился в пояс настоятелю.

— Благодарю, отче. Мы будем сражаться не только за себя и свои семьи, но и за тех, кто живет рядом с нами, и за тех, кто будет жить после нас!

Окрыленный игумен, довольный, что все сошло гладко, тотчас откланялся. Они с келарем поспешили к себе в монастырь на обедню, отец с сыном остались наедине.

— Что же ты дурачишься при посторонних? — укоризненно спросил отец. Сын, обиженно пыхтя, рассматривал свои ногти.

— Постой! — дошло до Норвегова, — ты мне, наверняка, хотел сообщить что-то важное. Ну-ка, выкладывай!

— Что выкладывать? — удивился сын.

— Истомилась душенька! — запричитал Константин Константинович, — не томи старого отца! Что случилось?

— Старого! — насмешливо глянул Андрей на отца, в волосах которого не было и намека на седину.

— Если и есть в тебе что от старости, то только то, что ты вскоре снова станешь дедом.

Полковник сел на диван.

— Полагаю, что этим счастьем я обязан тебе, а не двоим остальным?

Андрюха ошалело глянул на отца.

— Неплохого же ты мнения о Полине с Андреем!

— Самого верного! Андрюха — тихоня, а вот малявка вполне могла бы… Ты, кстати, точно уверен?

— Пятый месяц. Мне и самому дивно!

— Чего тут дивиться? Это же здорово! Первый человечек родится здесь. Братья и сестры по разуму могут… — Константин Константинович в поисках подходящей метафоры зашевелил пальцами.

— Могут! — подтвердил сын, — еще как могут. Союз меча и орала на все сто, едри его копыта! Я вот опасаюсь, кабы накладочек никаких не случилось… Нестыковки гормонов, понимаешь!

Норвегов в это время прыгал по кабинету, как заяц по капустному полю. Волков глянул на шалившего отца и фыркнул.