— Такая твоя везуха, капитан, я думаю…

Под приглушенный смех остальных Аш большими шагами пересекла общинный выгон рядом с молчащей Флорой дель Гиз. Над ними в пустом небе медленно догорали краски дня. Позади них золотом отсвечивали остроконечные крыши Дижона, на молочно-синем небе уже мерцали белые точки созвездий Ориона и Кассиопеи.

На краю лагеря, на куче лагерных отбросов ссорились вороны и грачи. Аш и Флориан подошли к последним фургонам, и пожиратели падали угрожающе ощетинились черными остроконечными крыльями.

— Вот что, главный хирург, — спокойно приказала Аш, — ни под каким видом не покидай лагерь.

Лучи заходящего солнца окрасили синий камзол Флоры и рейтузы теплым светом, а ее волосы приобрели цвет красного золота. Обхватив себя руками, Флора шагала, подняв кверху чумазое лицо. В ее глазах отражалось пустое небо.

— Не мучайся, — Аш хлопнула хирурга по плечу. — Если явится городская стража, с ними буду разговаривать я. А ты не выходи из своей палатки всю ночь.

Женщина опустила голову и теперь рассматривала свои босые ноги, топчась по сухой колючей траве. На солдат она глаз не поднимала.

Солдаты эскорта негромко переговаривались на ходу, оружие каждого болталось у него на плече, опущенная левая рука придерживала ножны. До Аш доносились обрывки разговоров: обсуждали, какой большой лагерь у бургундцев, договаривались выпить в час отдыха со старыми знакомцами по прежним боям, которые теперь нанялись в бургундскую армию, — но о своем хирурге не было сказано ни слова.

Она приняла решение.

«Нет, не буду я с ними ни о чем говорить. Через несколько часов — значит, завтра, — если так решит Карл Бургундский, у нас будут проблемы посерьезнее, чем та, что наш хирург оказался женщиной…»

Городские стены уже покрыла тень, только самые высокие крыши еще резко выделялись на красном фоне заходящего солнца. Роса увлажнила каменную кладку стен и разбросанную по земле солому. Замычал оставленный в полях бык, с лаем и тявканьем промчалась свора собак. Закат принес желанную прохладу.

У ворот в лагерь, где солома на земле была утоптана сотнями прошедших за день ног, Аш обратила внимание на гул голосов и толпу людей в мундирах отряда Льва. Все раскрасневшиеся, сдерживая возбуждение, приветствовали ее ухмылками и расступились, давая дорогу.

— Ну, еще чего? — покорно вздохнула она.

Толпа вытолкнула вперед двух юнцов лет пятнадцати, долговязых, еще по-детски пухлых, брызжущих юношеской энергией и желанием размять мышцы. Оба светловолосые, судя по внешнему сходству — братья; и Аш узнала их — копейщиками из группы Эвена Хью.