— Помолись о чуде, — криво улыбнулась Аш. — Хоть о маленьком чуде. Молись, чтобы сломался каменный голем. Помолись, чтобы заржавели эти цепи. Что для Господа такая мелочь?

Годфри неохотно улыбнулся и отвел от нее глаза.

— Язычница. Но я помолюсь — о милости, о свободе, о тебе.

Аш рукой крепко прижала к себе ладонь Годфри Максимиллиана. И быстро отпустила. Она все еще дрожала от пережитого ощущения.

— Я не язычница. Я и сейчас молюсь. Святому Иуде. note 128 — Ей не удалось сказать это с юмором, она в этот момент брала в руки поводья. — Годфри… Я не хочу возвращаться и умирать в темноте.

Он окинул быстрым взглядом окружающих всадников. Аш увидела, что люди Тиудиберта совсем рядом, но из какого-то странного чувства солдатского братства они сделали вид, что не слышали их слов.

— Господь тебя примет, или нет справедливости на небесах, — стал возражать Годфри. — Аш…

Аш почувствовала холодное прикосновение к щеке — там, где шрам. Она подняла голову. Снаружи, за пределами пространства, освещенного факелами, была сплошная тьма; звезды закрыты облаками. Вихрь белых точек мело по древним булыжникам, между ног кавалерийских коней, быстро окруживших ее и людей Гелимера, как эскорт.

— Снег? — изумилась она.

В желтом свете факелов влажные снежинки казались белыми. Сыплющийся с неба густой снег, внезапно принесенный южным ветром, быстро, как вуалью, окутывал откосы ближайшей пирамиды, обрисовывая белым контуром края кирпичей, выявляя незаметные раньше неровности граней.

— Сомкнуть ряды! — хрипло крикнул ариф Альдерик.

— Ну, святой отец, больше не вякать! — назир Тиудиберт втолкнул свою серую кобылу между Годфри и Аш.

Кобыла Аш опустила голову, подставляя ветру пушистый бок в зимней попоне. Белая ледяная корка покрыла кожаные поводья, забилась в складки плаща Аш.

— Давай, пошевели ее! — буркнул Тиудиберт.

— Снег. В самом центре этой хреновой пустыни, а? — Она забрала поводья в одну руку, ткнула голым холодным пальцем в лицо назира. — Знаешь ведь, что это, а? Ты не знаешь? Это Проклятие Рабби осуществилось, наконец.

Судя по тому, как исказилось ширококостное краснощекое лицо Тиудиберта, Аш удалось затронуть в нем страх перед сверхъестественным. В ней на миг вспыхнула надежда. Назир откашлялся и сплюнул на землю между их лошадьми.

— Иди на хрен, — сказал он.

Аш натянула капюшон на лицо. Подкладка из меха куницы щекотала замерзшие щеки. А что ты рассчитывала от него услышать?

Отряд всадников скакал назад, к Карфагену; сквозь падающий снег блестели доспехи и факелы. Она коленями толкала бурую кобылу, та шла усталым шагом. Он сказал то, что сказала бы я. Только я точно знаю, что проклятие существует.