Теоретически он мог и в космос полететь вместо Гагарина…

Этот поселок назывался Семь Колодезей, и здесь они устроили рубеж обороны. С двух сторон их прикрывал канал, с третьей — Апашское соленое озеро, с четвертой наступал подполковник Ордынцев.

Накануне Агафонов и Ордынцев пили вместе. Агафонов должен был Ордынцева арестовать, а этого ему делать не хотелось, так что он целый день таскал подполковника за собой в штабной машине, пообедал и поужинал с ним вместе, и все это считалось как бы домашним арестом. В конце концов, где арестованный будет под более надежным присмотром, чем все время на глазах у тюремщика? Вдобавок, Агафонов взял с Ордынцева слово, что тот не сбежит. Они сидели вместе в ордынцевсокм кабинете, слушали «битлов» — оба оказались любителями — и расстались в самых лучших чувствах, слегка омраченных стыдом тюремщика поневоле.

Интересно, что испытывает он сейчас, этот белогвардеец. Наверное, теперь ему стыдно.

А впрочем, какая разница…

Он вышел на связь с 229-м полком, чтобы услышать мрачные новости: от полка остался, от силы, батальон, и этот батальон загнан в порт Феодосии, где и будет отстреливаться до последнего патрона. 224-й мотострелковый полк обнадежил: они собирались пробиваться с Арабатской Стрелки, — но Агафонов не рассчитывал и на них. Он почти осязаемо чувствовал, что сегодня ранним утром что-то переломилось, и переломилось в пользу белых. Командующие дивизиями «Несокрушимой и Легендарной» упустили какой-то момент, когда не поздно было собраться и ударить, и дело даже не в помехах, которые утром забивали весь диапазон, а в том, что… Агафонов не мог это определить, но линия разлома проходила и через него, она проходила через кажого, вплоть до последнего первогодка. «Дух относится к телу как три к одному», — чеканно сформулировал Наполеон. Этой ночью был сломан дух советского войска.

Атака началась в три пополудни. Агафонов отметил качество работы артиллеристов: лупили точно по позициям пристрелка заняла считанные секунды. Надо думать, ребятам на учения отпускают не по три снаряда в год. Полчаса, прикинул Агафонов, а потом они пойдут в атаку.

Через полчаса Агафонов увидел, что оказался прав. Он думал об Ордынцеве лучше.

Все должно было решиться именно сейчас. Нужно только втянуть в бой как можно больше белых, заставить их наступать по всей позиции.

А тем временем танковая рота капитана Сторожихина тихо-онечко обойдет озеро и ударит белым в тыл…

* * *

— Полковника Агафонова многие ругали за то, что он оставил Семь Колодезей без резерва. Действительно, поселок мог стать ключом к Керченскому Полуострову, и тогда весь ход войны сложился бы иначе… На первый взгляд именно так и кажется. Но после более пристального рассмотрения видно, что вины Агафонова в потере поселка и полуострова нет. Он делал все возможное. Почти наверняка он предполагал нечто подобное со стороны Ордынцева. Все решилось банальным численным превосходством: бронекавалерийский батальон, усиленный двумя танковыми эскадронами. Естественно, у Щелкино роту смяли и на плечах у нее въехали в тыл.