Был уже четвертый час ночи, когда позвонил подполковник Рогоза: воздушная разведка обнаружила и расстреляла колонну белой бронетехники на шоссе М-23 на подходах к Варваровке.

Через пятнадцать минут был еще один панический звонок из Скадовска, от тамошнего командира дивизии: белые вертолеты расстреляли его танковый полк на шоссе М-23 у Варваровки.

Дударев взялся за голову. Паника была недолгой: потери действительно можно списать на белых, кто там будет разбираться… Следовало немедленно захватить обратно мост… И не дать белым переправиться через него, в крайнем случае — взорвать.

…Для чего в первую голову было нужно выгнать с моста беляков и взять переправу в свои руки…

Справедливости ради нужно сказать, что это почти удалось Дудареву. Ради той же справедливости следует добавить, что заслуги комдива здесь не было. Заслуга, удайся эта операция, целиком и полностью принадлежала бы майору Степанчуку, командиру артполка.

Ситуация для подполковника Корабета сложилась пиковая: за дело взялся ас. Об этом говорил и выбор оружия, и точность попаданий: орлы из аэромобильного полка на собственной шкуре поняли, за что артиллерию называют “богом войны”. Сорок пять минут такой подготовки — и последующий штурм был бы не нужен.

Полковник Корабет вызвал штаб дивизии и объяснил ситуацию: если не сработает ультима рацио, он подрывает мост и пробует увести полк на север.

— Продержитесь час, — был ответ.

— Час? Эти парни накрывают огневую точку с трех выстрелов!

— Быть не может.

— Приезжайте и убедитесь, господин полковник! — Корабет в сердцах бросил наушник на пол пакгауза: полк закрепился в железнодорожном тупике.

Исход боя решили три человека: снайперы Шариф Леван, Константин Столяров и Касим Нуриев. Неизвестно, кто из них убил майора Степанчука: первую пулю в него выпустили все трое. Потом снайперским огнем была парализована работа всей батареи. Через десять минут пришлось уносить ноги: их расположение вычислили. К мосту подходил мотострелковый полк. Уходя, разделились, и к своим попал только Столяров: Леван пропал без вести, по всей видимости — погиб, Нуриев через какое-то время отыскался в плену.

Момент гибели майора Степанчука Олег Корабет мог бы назвать минута в минуту: артиллерийский обстрел сразу же утратил свою убийственную точность, снизив ее сначала до нулевой — момент смятения, когда офицеры и солдаты на батарее начали падать один за другим — до той, какая обычно бывает при слаженной работе артиллеристов и корректировщиков. Асом артиллерийского дела мог быть только один человек, и этот человек был убит.