— В Николаеве, — он держал наушник так, чтобы могли слышать остальные. — Мы разбили последний полк 150-й дивизии… И на этом исчерпали все наши ресурсы. Конечно, мы выжмем из их дивизионных складов все, что можно… Но проблемы снарядов для танков и пушек, противотанковых ракет и всего такого это не решит.

— Сколько времени у вас в запасе?

— Четыре-пять часов… Плюс-минус лапоть. К… десяти утра они наведут переправу через Южный Буг, а самое позднее в одиннадцать будут здесь…

— Ваши потери?

— В людях — не могу сказать… Из техники у нас осталось пятьдесят три танка, семь “Кесарей”, полсотни “Святогоров”, девять гаубиц и двенадцать пушек. Единственное, что мы можем — это передвигаться достаточно быстро…

— И на что вы рассчитываете?

— Я? На С-130, который сядет на шоссе между Херсоном и Цюрупинском. Даже на несколько таких машин. Сколько сможете и успеете. Давайте, сэр. Вы не смогли прикрыть нашу задницу вчера — сделайте это сегодня. Вам перебросили те самолеты?

— Да, слава Богу.

— Отлично. Забудьте про Белую Церковь, выручайте нас.

— Вы представляете, сколько времени понадобится…?

— Да, черт его возьми! Те же пять часов, если меньше болтать и загружаться на трех аэродромах одновременно.

— Ну так дайте связь Шалимову, пусть он скажет, что вам нужно!

Артем протянул наушник своему начальнику отдела обеспечения.

— Уже утонули бы, — сказал он. — И не мучились…

* * *

“Нельзя сказать, что после взятия Николаева положение Корниловской дивизии стало более безнадежным, чем оно было в момент выхода из Одессы. Просто эта безнадежность виделась все более явно.

Посему я не очень нервничал. Машина была запущена, изменить ход операции (или, что вернее, ход нашего бегства) мы уже не могли, двигаясь по своему курсу, подобно снаряду. Что бы там ни произошло — нам оставалось только одно: идти вперед, добраться до Скадовска, погрузиться на корабли и выйти в море. Или пропасть по дороге — так же верно, как мы пропали бы, выйдя в море вчера.

Если бы в Херсоне остался их “королевский полк”, это стало бы концом всего. Даже с поправкой на никудышнюю боеготовность полков охраны: наша дивизия к этому моменту больше напоминала потрепанный сброд. Но, к счастью, полка в Херсоне не было: он был в Скадовске. Конвой из тридцати уцелевших кораблей все еще выглядел достаточно грозно, чтобы командир 169-й МСД запаниковал и вызвал помощь, которая в тот момент могла прибыть только из Херсона. Ну, а если бы полк остался в Херсоне… Нет, так плохо о советских командирах я не думал.

Трюк удался: прошло время, прежде чем красные поняли, что высадка оказалась ложной. Но когда они это поняли, полк морской пехоты, высадившийся на острове Джарлыгач, и корабли, стоявшие на рейде за островом, подверглись обстрелу. Четыре патрульных катера вели ответный огонь, в этот поединок включились танки. Спасая дивизию, я подставил полк морской пехоты. Помочь им было нечем: единственный их шанс — многоцелевые фрегаты “Генерал Корнилов” и “Генерал Алексеев” — выступили из Альма-Тархана и должны были прибыть на место около девяти часов утра. Это было и наше спасение: даже с учетом вооружения, переброшенного по “воздушному мосту”, мы не смогли бы справиться со скадовским полком.