Во время одного из привалов, когда Абулхаир угощал своих, как он говорил, «дорогих гостей» кумысом, Артем спросил его:

— Абулхаир, как давно твой род сотрудничает с нашим орденом?

Абулхаир на минуту напрягся, очевидно пытаясь понять суть вопроса, потом заулыбался своей широкой улыбкой:

— Владыкам гор мой род служит со времен Татхагаты[20].

— Со времен Будды, ты имеешь в виду, — уточнил Артем.

— Будда много, — довольно сказал просиявший Абулхаир. — Мой род со времен Шакьямуни служит. Владыки, которые тебя видеть хотят, со времен Бампо-будды служат.

— Что за Будда такой? — удивился Артем.

— Давно был, — заулыбался Абулхаир, — много тысяч лет назад[21].

Более точные сведения получить от него явно было сложно, и Артем с удовольствием продолжил пить кисловатый кумыс, который так хорошо освежал в выжженной солнцем степи.

Верхушки деревьев были уже тронуты осенней желтизной, когда они въехали в тот горный район, который был целью их путешествия. Проводив повозку за последний перевал, сотня степняков оставила их. Абулхаир поклонился и в самых изысканных выражениях пожелал счастливого окончания пути.

Они проехали по тряской горной дороге еще несколько часов, когда наконец вдали появилось странное здание, как будто выросшее из скалы. Подъехав к нему ближе, Артем различил буддийскую атрибутику. Ступа, две лани, колесо. Ламаистский храм. На пороге храма их приветствовал буддийский священник с подозрительно европейским лицом, произнесший фразу на хорошем русском:

— Добро пожаловать, гости дорогие. Вы можете называть меня Антон.

— Так это буддийский храм? — спросил Артем, спрыгивая на каменистую землю.

— Какая разница, в какую одежду одеваться, — улыбнулся Антон, — главное, чтобы было тепло и окружающие не докучали тебе из-за необычности твоего костюма.

Они сидели на полу, устланном коврами и циновками, и пили чай. Все было вполне в восточном стиле. Антон вообще сидел прямо и по тому, как держал пиалу, казалось, делал это с детства. Артем, непривычный к такой позе и такой посуде, ерзал. Возможно, он даже обжигался бы, но на такой высоте, в горах, кипяток, только что разлитый по чашкам, упорно не хотел ошпаривать человека.

— Хорошо вы здесь устроились, — улыбнулся Артем.

— Главное, что здесь нас не беспокоят, — улыбнулся собеседник.

— Ты знаешь, — произнес Артем, — боюсь, что придет время — и побеспокоят.

— Знаю, — расцвел в улыбке Антон, — только очень нескоро, и мы будем к этому готовы. Ведь Генрих говорил тебе, мы везде и нигде.

— Как вы все узнаете? — поинтересовался Артем.