– Привет, Зухос, – ухмыльнулся Лобанов, чувствуя в душе подъем. – Вот и свиделись!

Каар отступил, и уперся спиной в мачту.

– Сергий… – глухо проговорил он. – Сергий Роксолан…

– Догадлив, крокодил!

– Послушай, – сказал Зухос доверительно, – я не понимаю, зачем нам ссориться? Я уже предлагал тебе свою дружбу, повторяю снова – будь мне товарищем! И мы с тобой такие дела завернем… Ух! Ты представь только – я пройду во дворец к императору Адриану и стану его другом! Никто меня не увидит, а только принцепс будет говорить и делать то, что я ему скажу! Подговорю его назначить тебя прокуратором… Нет, сначала мы с Адрианом тебя во всадники выведем!

– Мы с Адрианом! – усмехнулся Сергий. – Скромник ты, однако…

Он медлил с применением силы – поджидал друзей, а перед тазами все стояла средневековая картинка: «Искушение Св. Антония»…

– А чего скромничать?! – горячо заговорил Зухос, медленно переводя руку к поясу. – Да кто он такой, этот Адриан?! Можно ли сравнивать его и меня? Или тебя? Разве мы не достойны трона?

– Не примерялся как-то, – пожал плечами Лобанов. – И вообще, у меня другое задание – тебя шлепнуть! Так что не отвлекай меня больше всеми этими глупостями и позволь исполнить мои прямые служебные обязанности…

Все это время он смотрел прямо в глаза Зухосу, хотя поймать их выражение в лунном свете было невозможно. Но, когда готовишься прирезать человека, невольно глянешь туда, куда собираешься пырнуть. Зухос чуть склонил голову, будто примериваясь, и в тот же миг выхватил узкий стилет. Ударил без замаха, но Сергий бдил. Перехватив руку Зухоса, он резко вывернул ее, и крепко приложил «Того-Кто-Велит» о мачту. Стилет жалобно зазвякал, прыгая по доскам палубы.

– А-х-ха! – выдохнул Каар, но быстро оттолкнулся от мачты, нанес сильный удар ногой назад.

Сергий не ожидал от него такой прыти, и пропустил удар, только развернулся боком, чтобы принять его вскользь. При этом он выпустил руку Зухоса. «Крокодил» тотчас же воспользовался предоставленной свободой и кинулся за стилетом. Напрасно. Сергий опередил своего опасного противника, как следует врезав ему по печени. Зухоса отнесло обратно к мачте. Привстав на колени и разогнувшись, «Крокодил» изменил тактику. Не вставая с колен, он вытянул вперед руки, и заговорил глухим голосом:

– Повинуйся! Повинуйся мне! Служи! Служи!

– Хватит тут цирк устраивать! – грубо сказал Лобанов, со страхом ощущая, как цепенеет тело, и руки наливаются свинцом. С трудом повернув голову, он заметил подбегавших друзей – Искандера, Эдика, Уахенеба. – Помогайте! – еле выговорил он непослушными губами, словно онемевшими на морозе.