– Да, очень смелый, – сказал Фернандо. – Я видел это собственными глазами, такое не забудешь.

Что-то сверкнуло в руке Тага.

– Хочешь знать, почему он уронил бутылку? Посмотри на его руки!

Эмбри шарил у пояса, пытаясь выхватить свой кинжал.

– Только достань, – зарычал Таг, – и я с тебя шкуру живьем сдеру! Падаль ты собачья! – ревел Таг, и слезы текли по его щекам.

В помещении повсюду засверкала обнаженная сталь клинков.

– Таг! – окликнул Красные Мокасины. – Таг, успокойся, он ничего такого особенного не сказал.

– А ну, свинья поганая, признавайся, ты хотел его оскорбить?

– Да не хотел я его оскорбить, – заверил его Эмбри, и уже Красным Мокасинам: – Я извиняюсь.

– Ну вот видишь, Таг, тут нет повода драку устраивать.

– Ты посмотри на свои руки, – сказал Таг, и голос его дрогнул. – Зачем ты так поступил тогда? Как у тебя духу хватило?

– Просто ничего другого не оставалось.

– Эмбри никогда бы такого не сделал.

Красные Мокасины почувствовал, что изнутри его распирает. Восхищение Тага его поступком пробудило в нем гордость. Фернандо похлопал Тага по плечу.

– Если Эмбри скажет еще хоть слово, – пообещал чернокожий, – я ему самолично язык отрежу, идет? Ну а пока давай-ка успокоимся, вон, смотри, кажись, наша девчонка вернулась, она нам рукой машет.

– А чего нам надо успокаиваться, ты что, этого сброда испугался? – Таг рукой с зажатым в ней ножом обвел толпу алжирцев. – Ты что, думаешь, я их боюсь?

Красные Мокасины поднялся:

– Нет, мой друг. Мы все знаем, что ты ничего на свете не боишься. Я смелее тебя не встречал человека.

– Не встречал?

– Нет. Но сейчас я больше всего на свете хочу увидеть здешних женщин.