На обратном пути Раничев тяжко вздыхал. Хоть и сделал-таки наконец благое дело, а что-то не очень-то хорошо было на его сердце…

Единственная радость – он все ж таки договорился с Омаром-хаджи о Салиме.

– Я сделаю для него все, если вина его не столь велика, – обещал тот. – Он правда музыкант?

– Актер, – не стал врать Раничев – а вдруг старик проверит? – Но человек хороший. Вчера слышал на базаре одну газель… Ммм… Как же это она? Что-то о любви… Наиграть?

– Сделай милость. – Старый вельможа расхохотался…

Интересно, не обманет ли?

Вроде бы не должен… если нужны будут деньги – Тайгай обещался помочь. Тайгай… Иван вдруг почувствовал укол совести. Уж слишком давно он не виделся с развеселым ордынским князем. Да и тот что-то не заходит, а самому – поди пробейся, дом Тайгая, пожалованный ему самим эмиром, день и ночь стерегут нукеры. Интересное положение у Тайгая. С одной стороны – он вроде бы пленник Энвер-бека. С другой – безродный турок ничего не может с ним поделать, ведь Тайгай – знатный ордынский вельможа, и эмир Тимур желал бы, чтоб тот служил ему. Скорее всего, наверное, напрасно надеялся – верность сюзерену составляла отличительное качество ордынца. Хотя… Именно для этой цели – уговорить – к Тайгаю был негласно приставлен знаменитый князь-воин Тимур-Кутлуг, тот самый, про кого на полях энциклопедий написано, что «умер от пьянства». Это не благодаря ли Тайгаю? Ведь не зря говорят: с кем поведешься… Эх, Тайгай, Тайгай… А если надоест Тимуру с тобой возиться? Может и отпустить восвояси, из уважения к знатности и чести, а может и голову с плеч. Запросто. С огнем играет князь, с огнем, это уж точно.

Раничев покачал головою.

В доме Энвера готовились к пиру. Отметить новое назначение бека. Среди приглашенных значился и Омар-хаджи, а как же, что бы без него устроилось? С утра уже носились по двору слуги под личным присмотром толстого Нусрата, готовили угощение. Иван же настраивал чанг, подбирая музыку к понравившимся стихам, что услыхал как-то на рынке от бродячих слепых певцов.

Как нежно щеки розы целует ветерок!

Как светел лик подруги, и луг, и ручеек!

Не говори о прошлом: какой теперь в нем прок?

Будь счастлив настоящим. Смотри, какой денек!

Хайям, наверное. На музыку «Смоки» неплохо ложилось. Да и в самом деле, денек-то какой сегодня чудесный! Прозрачно-синий, тенистый, свежий, напоенный запахом яблонь и шепотом ручейка, несущего свои воды к дивному саду. Славный денек!

И главное, все получилось! Ну почти все из того, что задумано. И Евдоксю отправил на родину, и Салима – как только что сказал Омар – казнить не будут, вот с Тайгаем бы еще повидаться, и останется одно – Тимур. И еще – Абу Ахмет, человек со шрамом. Ведь тот сон, про остановку и светофор посреди махалли-общины – он, может, в руку? Будем надеяться. Прикрыв глаза рукой, Иван посмотрел на небо.