Поначалу плыли с криками и улюлюканьем, ладьи устраивали между собой гонки, поднимая тучи брызг, или возились с парусами, не успевая поймать нужный ветер и крутясь из стороны в сторону. Особенное веселье царило на плотах, где сталкивали в воду зазевавшегося ополченца и бросали ему конец веревки, или на ходу пытались ловить рыбу удочками. Дарник замечаний не делал – пусть потешат себя. Часто останавливались, поджидая береговой отряд, иногда приходилось даже устраивать для них переправу через неширокие, но труднопроходимые речные притоки. На ночевках обносили стан легкой булгарской изгородью из жердей с натянутыми между ними полотнами. Из-за жары палатки ставили лишь сотские и хорунжие, да и Дарник чести ради считал необходимым ночевать в просторном сарнакском шатре, рядовые воины в живописных позах устраивались прямо на земле, завернувшись в плащи. Несмотря на отказ вожаков от наложниц, женщины в войске все же были: пожилые «мамки», увязавшиеся за своими сыновьями и мужьями в качестве поварих и прачек. Рыбья Кровь согласился их взять, потому что по себе знал, как угнетающе действует постоянное присутствие вокруг одних мужчин.

Селища и городища попадались редко, да и те, стоило флотилии приблизиться, тут же пустели, женщины и старики угоняли скот в леса, оставляя на берегу конные ватаги вооруженных мужчин, готовых обстрелять незваных пришельцев из луков и тоже ускакать в лесную чащу. Многолюдные ладьи с верховий Липы пока еще означали для них лишь набег хищных арсов. Дарник все селения наносил на карту, отмечая наиболее подходящие места для будущих сторожевых веж.

Когда через несколько дней выбрались на Танаис, селений на берегах стало больше, и их жители никуда не прятались. Эти земли принадлежали вольным бродникам, которые всегда могли рассчитывать на военную помощь из соседних городищ. Вскоре миновали реку Медяницу, в чьем верховье находился Остёр, и все поняли, что цель похода не итильский Казгар, а Хазария, а может, даже ромейские города на Сурожском или Русском море.

8

8

Еще один левый приток Танаиса, река Ловля, отделял хазарские земли от земель русов. Чуть ниже ее впадения в главный водный путь стояла хазарская пограничная крепость Турус. В задачу ее гарнизона входило следить за плывущими с верховьев русских и словенских рек ладьями и выяснять, куда и зачем они идут. О караване липовских судов с плотами и береговой конницей здесь уже знали, но полагали, что это войско движется по какой-либо тайной договоренности с хазарскими воеводами, о чем им просто не сочли нужным сообщить.