«Отныне мы не просто случайные встречные, вынужденно связанные взаимными обязательствами и данными словами, — с пугающей, холодной отчетливостью понял Гай. — Мы — нечто большее, чем друзья или даже побратимы по крови. Неужели Вечный Лжец говорил правду, называя нас песком в жерновах времен и событий? Нам не дано разорвать создавшийся круг, пока — хотим мы того или нет — не завершится создаваемый нами апокриф и не прозвучат последние слова. Тогда наступят тишина и покой, но, скорее всего, мы этого не увидим».

Он не знал, посещали ли подобные мысли головы Изабель или Франческо, но, судя по изменившемуся и тревожному выражению их лиц, и тому, с какой силой стиснулась лежавшая на его плече ладонь девушки, эти невеселые размышления принадлежали не только ему одному.

— Мы справимся, — непривычным, сдержанным и в то же время уверенным голосом произнес Франческо, и вдруг, подняв голову, глянул куда-то за спину Гая, захлопал ресницами и растерянно произнес: — Ой…

Сэр Гисборн торопливо оглянулся, нашаривая рукоять меча и пребывая в твердой уверенности, что к ним приближается некое жуткое чудище. Вместо этого он узрел человека высокого роста, неспешно шагающего через равнину. При каждом его шаге взлетали крохотные облачка серой пыли, и Гай вдруг подумал, что, обернись он мигом раньше, он бы успел заметить возникший прямо из воздуха скальный выступ и человека, спрыгивающего вниз с ловкостью и грацией, доступной только рожденным в горах…

— Эй, вы чего? — озадаченно спросил Дугал Мак-Лауд, останавливаясь шагах в десяти от замершей компании, таращившейся на него во все глаза. — Я не призрак и не кусаюсь. Да что с вами, в самом деле? Я немножко опоздал, но, честное слово, не по своей вине.

Изабель неразборчиво и радостно завопила, гибко вывернулась и понеслась навстречу последнему недостающему звену в их живой цепи. Дугал отклонился назад, на лету подхватил прыгнувшую на него девушку, и двинулся дальше, без труда удерживая брыкающуюся Изабель на сгибе левой руки. Ему оставалось пройти всего ничего, но воскресшая наблюдательность Гая честно выполнила свой долг, собрав за эти краткие мгновения разрозненные мелочи, соединив их в целое и предоставив сэру Гисборну самому делать выводы.

Мак-Лауд снова выглядел и вел себя, как обычный человек. Внезапно вспыхнувшее безумие, разъедавшее его душу, пропало, хотя и не сгинуло целиком — Гай успел заметить мелькавшие в глазах компаньона подозрительные зеленоватые искорки, те самые, что порой толкали шотландца на самые неожиданные поступки. Впрочем, непредсказуемость составляла неотъемлемую часть характера Дугала, и его друзьям оставалось только примириться с ее существованием.