— Я… я умру за вас, ваше величество…

— Нет, пока ещё не "ваше величество", а просто Николай Александрович, гражданин Романов. Офицеры «Петропавловска» поддержат меня?

— Почти все, я уверен. Есть, впрочем, преданные коммунистам лица, но таких можно изолировать, заперев, например, в трюме, или… или ликвидировать.

— Хорошо, — кивнул Николай, — а «Севастополь»? Я слышал, что и на этом корабле нашлись бы те, кто поддержит дело восстановления монархии.

— Совершенно верно, на «Севастополе» картина подобна нашей. Только не знаю, какими лозунгами мне матросов на восстание поднимать. Боюсь, что ради вас они себя под большевистские пули подставлять не станут.

Николай огорченно нахмурился:

— Как же так? Ведь они — вчерашние крестьяне! Разве не монархия должна видеться им как наилучшая форма правления? Что им, Дума снова нужна, чтобы их депутатов забалтывали всякие там Милюковы и Шульгины? Или им Учредительное собрание нужно? Знаю, не нужно оно им! Они в меня верили, потому что я им отцом был! Мало что ли при мне для них делалось? Одного Столыпина Петра Аркадьича вспомнить. Соберите утром матросов «Петропавловска» и «Севастополя», я хочу обратиться к ним сам. Уверен, что сумею их увлечь!

— Эх, не стал бы я рисковать, Николай Александрович! — покачал головой Лиходеев. — Матросы и так уже готовы выступить — только слово с призывом скажи. Может быть, с такого лозунга начнем: "За Советы, но без коммунистов!" А потом, когда не будет большевиков, мы через Учредительное собрание вас на трон и проведем, восстановим монархию.

— Нет, я матросов обманывать не стану. Буду их своим именем на восстание звать. Пойдут они за мной, пойдут! Кстати, на линкоре радиостанция имеется?

— А как же! Очень мощная к тому же и в полной исправности.

— Вот и хорошо. Обращусь за помощью к правительствам европейских государств. Пусть направят в Финский залив, к Кронштадту, свои корабли. Будет наш Петроград — и Москва восстанет.

Утром объявили сбор для личного состава линкоров, стоявших рядом, и скоро площадка палубы перед главной орудийной башней на баке стала черной от матросских бушлатов. Места для всех не хватило — забрались на башню, сидели даже на стволах орудий. Густой махорочный дым вперемешку с паром от дыхания сотен ртов поднимался над надстройками.

— Зачем собрали-то, а? Не слышали зачем? — спрашивали одни.

— А кто их знает, офицерье это недобитое да комиссариков! — отвечали другие. — Наверно, объявить хотят приказ, чтоб мы махры больше не курили да в гальюн ходили только за большой нуждой, а маленькую справляли прямо с борта на лед…