Маргарита вздохнула:

— Боюсь, не к добру это. Слишком уж часто ты набиваешься ко мне — смотри, как бы это не вошло в привычку. Изредка побаловаться можно, но… Ладно, замнем. Честно говоря, я даже рада, что ты пришла. Иначе довелось бы будить Констанцу, а мне сейчас не шибко хочется видеть ее кислую мордашку. К тому же она пристает ко мне еще настырнее, чем ты. Тоже мне, порядочная!.. Ну, ложись, не стой, как вкопанная. Только сперва подай мне рубашку, она должна валяться где-то там, возле тебя.

Матильда подобрала с пола сей кокетливый наряд, скромно именуемый ночной рубашкой, и отдала его своей госпоже. Маргарита облеклась в полупрозрачную дымку, делавшую ее еще более соблазнительной, нежели в голом виде, а Матильда тем временем сбросила с ног тапочки, сняла с себя пеньюар и забралась на кровать. Обхватив Маргариту за талию, она крепко прижалась к ней.

— Ну вот! — с грустью произнесла принцесса. — Что я говорила! Пожалуй, тебе пора замуж.

— Нет, — прошептала Матильда, зарываясь лицом на ее груди. — Не надо… Не хочу…

— А что же ты хочешь? Остаться старой девой?

— Не знаю, сударыня, я ничего не хочу. Я… я хочу в монастырь!..

— Ага! — выдохнула Маргарита с явным облегчением. — Понятненько! — Она взяла Матильду за подбородок и подняла к себе ее лицо. — Если речь зашла о монастыре, значит ты влюбилась.

Матильда потупила глаза.

— Так я угадала? — не унималась Маргарита. — И кто он, этот счастливец?… Ну-ка, ну-ка! Ведь это Красавчик-Филипп, верно?

Матильда утвердительно кивнула и вдруг разразилась громкими рыданиями.

— Да что ж это в самом деле? — растерялась принцесса. — Прекрати реветь, успокойся. Объясни, что стряслось?

— Он… Он… — начала было Матильда, но слезы помешали ей говорить.

— Неужели он обидел тебя?!

— Нет, не… не он… Это… это его… господин де… де Шеверни.

— Де Шеверни? Тот приятный молодой человек, с которым ты проболтала весь вечер?

— Д-да… Он… он оскорбил… оскорбил меня.

— Боже правый! — вскричала Маргарита. — Он изнасиловал тебя?!

В ответ девушка кивнула и разрыдалась пуще прежнего.

Принцесса села, опершись спиной на подушки, подтянула ноги и положила голову Матильды себе на колени.