— Вот что я тебе скажу, Филипп…

— Да?

— Мы не можем пожениться.

Филипп подтянулся к подушке и изумленно спросил:

— Как! Ты уже знаешь?

— Знаю, давно знаю. Просто до сих пор я боялась посмотреть правде в глаза.

— Не понял.

— Мы не созданы друг для друга. Между нами нет настоящей любви, есть только безумная страсть. Мы способны заниматься любовью дни и ночи напролет, но никогда не станем друзьями, соратниками, единомышленниками. С самого начала каждый из нас стремился подавить другого, подчинить его своей воле — ты оказался сильнее и победил. Я не могу, не хочу мириться с этим.

— Стало быть, та даешь мне отставку?

Этот невинный вопрос вызвал совершенно неожиданную реакцию. Маргарита уткнулась лицом в подушку и горько зарыдала. Филипп поднялся на локте и тронул ее за плечо.

— Что с тобой?… Прекрати реветь… Ч-черт! — Он всхлипнул: плач Маргариты был очень заразительным. — Хоть скажи, почему плачешь — может, я тоже всплакну.

— Н-не м-могу… Я не могу дать отставку. Я… я хочу тебя, хочу всегда быть с тобой… Это какое-то наваждение! Ведь я не люблю тебя, ведь я… я… я… О-о, как я тебя ненавижу!

Маргарита подхватилась, опрокинула Филиппа навзничь и уселась на него сверху.

— Прошу тебя, умоляю, откажись от меня. Будь великодушным, дорогой… Будь безжалостным, непреклонным, ни за что не женись на мне. Пожалуйста, не губи меня, дай мне жить по-человечески… Ну! Ну! Ну! — и в исступлении она принялась наотмашь хлестать его по щекам.

Налицо были явные признаки истерики, поэтому Филипп, не долго думая, влепил ей две сильные пощечины и резко оттолкнул ее от себя. Упав на бок, Маргарита мигом успокоилась и тихонько захныкала.

— Я буду великодушным, жестоким и непреклонным, — заявил он. — Я не позволю тебе губить свою жизнь. Ты свободна.

Маргарита перестала хныкать.

— Правда? Ты отказываешься от меня? — с робкой надеждой и немалой долей горечи в голосе переспросила она.

— Наотрез. Я не хочу прослыть деспотом и эгоистом, единолично присвоившим такое бесценное сокровище, как ты. Ведь никто в здравом уме не поверит, что ты не изменяешь мне по собственной воле. Обо мне будут рассказывать ужасные истории, как я измываюсь над тобой, чтобы принудить к верности. Постепенно вокруг тебя возникнет ореол мученицы… Черт возьми! Снова плачешь?

— Это я от радости, дорогой… И самую чуточку — от грусти. Когда ты уедешь, мне будет очень не хватать тебя… А ты будешь вспоминать обо мне?