— Он предан мне как собака. Вдобавок чертовски сообразителен и умеет держать язык за зубами. Если тебе нужен помощник, то лучшего не найдешь.
— Вот и ладушки. Я его беру. А теперь внимание! — И Эрнан изложил свой план.
Выслушав его, Филипп покачал головой:
— Ты неисправимый авантюрист, дружище!
Шатофьер презрительно оттопырил губы.
— Что, испугался ответственности?
— Но это же противозаконно!
— Правда? А разве ты сам себе не закон?
— К тому же цель оправдывает средства, — веско добавил Гастон.
— А по-моему, все в порядке, — нехотя отозвался Симон, подчиняясь повелительному взгляду Шатофьера.
— Сдаюсь! — поднял руки Филипп. — План Эрнана принят единогласно, прения закончены. Вы, друзья, — обратился он к Бигору и д’Альбре, — ступайте к себе и хорошенько отоспитесь, завтра у вас будет нелегкий день. А мы с Эрнаном сейчас же приступим к составлению всех необходимых бумаг.
— И ведите себя как ни в чем не бывало, — предупредил Шатофьер. — Не вздумайте смотреть на виконта Иверо большими глазами. Будем надеяться, что он не вспомнит о своем признании. Но если вспомнит, пусть считает, что я спьяну не придал его словам значения и никому ничего не сказал. Было бы нежелательно спугнуть его.
— Мог бы и не предупреждать, — ответствовал Гастон, вместе с Симоном направляясь к выходу. — Разве мы похожи на идиотов?… Гм… Во всяком случае, я.
Когда они ушли, Филипп устремил на Эрнана проникновенный взгляд и доверительным тоном спросил:
— И все же, друг, признайся чистосердечно: почему ты не рассказал мне об этом раньше?
Кутаясь в простыню, Эрнан поднялся с дивана, подошел к окну и распахнул его настежь.
— Я боялся, Филипп, — ответил он, не оборачиваясь. — Боялся давать тебе много времени на размышления.
— С какой стати?
— Ты мог бы не устоять перед соблазном позволить злоумышленникам сделать свое дело — убить Маргариту. И лишь потом преступники были бы изобличены, вся королевская семья Наварры опозорена, ну а ты… Ай, что и говорить! У тебя было бы достаточно времени, чтобы как следует подготовиться к этому дню. И тогда не успел бы никто опомниться, как ты возложил бы на свое чело наваррскую корону, оставляя свою руку свободной для брака с какой-нибудь другой богатой наследницей. Хотя бы с той же Анной Юлией. — Эрнан тяжело вздохнул. — Политика — грязная штука. В ней цель оправдывает любые средства.