— Конечно! Перед отъездом я сказала мажодорму Кастель-Бланко, чтобы к вечеру меня не ждали. Уже тогда я решила провести с тобой ночь в усадьбе лесника. Сейчас мы поужинаем — я чертовски голодна! — а потом займемся любовью.

Теперь уже вздохнул Тибальд. Тяжело вздохнул.

— Что случилось? — тревожно осведомилась принцесса.

— Да так, ничего особенного. Просто я подумал, что все-таки ты странная девушка, Маргарита.

— В каком смысле? — спросила она, останавливаясь у ворот усадьбы.

— Да в любом. В частности, ты сказала «займемся любовью» точно таким же тоном, как и «поужинаем».

— Это тебе показалось, Тибальд.

— Отнюдь. Ты холодная, как льдинка, дорогая.

— Ты тоже, милый.

— Я?

— А разве нет? Будь ты так безумно влюблен в меня, как утверждаешь, и желай ты меня так страстно, как хочешь это показать, то не обратил бы внимания на мой тон. Одно лишь мое предложение заняться любовью прозвучало бы для тебя райской музыкой, ты должен был бы плясать на радостях и…

— И целовать землю под твоими ногами, — саркастически добавил Тибальд.

— Вот именно. И не только землю под моими ногами, но и мои ноги. И вообще, всю меня.

— Какая же ты бесстыжая! — восторженно вскричал он, заключил ее в объятия и стал покрывать ее лицо жаркими поцелуями.

Но тут Маргарита резко отстранилась от него.

— Погоди. К нам, кажется, идут.

И в самом деле — пока они пререкались, из дома вышел лесник, с которым мы уже имели случай познакомиться, и поспешил навстречу своим новым гостям.

— Не называй меня Маргаритой, — предупредила она Тибальда. — Для этого человека я кто угодно, только не принцесса Наваррская.

— С какой стати? Ведь он твой слуга.

— Он меня еще ни разу не видел, но наверняка боится, как геенны огненной. У него не все в порядке с головой…