— Трудно судить, — пожал плечами подпоручик Максаков. — Ведь мы знаем вас всего несколько часов, однако ваши дела говорят о вас изрядно славно. Чего стоит оборона Бычьего хвоста! Заманить в ловушку цвет британской кавалерии, а после выдержать длительную перестрелку с лёгкой пехотой. Это лучшая вам характеристика.

— Ну да, — усмехнулся я, — особенно если забыть, что мой каптенармус проворовался и нагрузил в патронную тележку всякого барахла.

— Но ведь вы выстояли, — взмахнул вилкой прапорщик гренадерского взвода Быхов, — не смотря ни на что!

— Отлично сказано, — заметил я. — Но если бы патронов было больше, больше солдат осталось бы у меня в роте. А люди ценнее любых патронов.

— Теперь я понимаю, как вы сумели стать столь славным офицером, — протянул Фрезэр. — Далеко не всякий офицер так говорит о своих солдатах.

За эти слова он удостоился ледяного взгляда со стороны Ахромеева, ужинавшего вместе с нами, однако не произнесшего ни единого слова. Дело в том, что согласно, так называемой, «легенде», вводной, что сообщил мне майор, мы с Фрезэром раньше знакомы не были.

Утром следующего дня мы погрузились на фрегат с говорящим именем «Гренадер» и отплыли на запад. Путь до Лондона в первой половине осени должен был занять от недели до двух, как рассказал нам на первом же собрании в кают-компании капитан корабля Фадеев.

— Тут как с погодой повезёт, — сообщил он нам. — Осень — пора переменчивая, погода может по три раза на дню меняться.

— С нами капитан Суворов, — усмехнулся в ответ Ахромеев, — так что удача нам гарантирована. Во всём.

— По столу постучите, сударь, — решительно заявил ему капитан Фадеев. — Мы, моряки, люди суеверные, у нас иначе нельзя. Упустить удачу в море — последнее дело, можно и вовсе домой не вернуться.

— Вы это дело бросьте! — хлопнул ладонью по столу судовой священник отец Митрофан Ерофеев. — Суетная вера до добра не доведёт.

Как бы то ни было, путь до Лондона, растянувшийся на две с половиной недели, прошёл без каких-либо приключений. Не обошлось без конфликтов между солдатами и матросами, однако они пресекались на корню нашими и флотскими офицерами. Было даже нескольких публичных наказаний в назидание остальным, однако в общем плаванье прошло вполне спокойно.

Прибыв на Лондонский рейд, мы распрощались с флотскими, и сошли на берег. Правда, переправка гренадерской роты заняла около получаса, шлюпки так и курсировали с «Гренадера» на берег. Обитатели Гринвича с удивлением смотрели на гренадер в зелёных — по британской классификации уставных цветов, бутылочных — мундирах и давно устаревших шапках-митрах, носящих следы многих сражений.