— Достаточно, майор, — хлопнул ладонью по краю стола Гитлер. — Лучше бы эти группы армий находились сейчас здесь, под Берлином.

— Но перебрасывать их сейчас к Берлину уже невозможно, они потеряют прекрасные позиции…

— Я спросил вас, знаете ли вы, где в данный момент находится генерал Грейм! — заорал Гитлер. — Так знаете или нет?! Вы способны отвечать на мои прямые, элементарные вопросы?! Или отправить вас командовать штурмовой группой на окраину Берлина?

— Я сейчас же попытаюсь связаться с ним по радио, — понял свою оплошность Йоганмейер.

— И передайте мой приказ: во что бы то ни стало прибыть сюда на самолете. Как можно скорее.

— На самолете? — растерянно уточнил майор-адъютант, но тотчас же опомнился: — Впрочем, как прикажете.

— И пусть захватит с собой Ганну Райч.

— Не так-то просто будет найти ее сейчас.

— Я издаю приказы для того, чтобы их выполняли, а не комментировали. Вы слышите меня, адъютант, выполняли!

— Так точно, ой фюрер, — невозмутимо согласился Йоганмейер. — Приказ должен быть выполнен.

— Если фрау Райч оказалась рядом с Герингом, пусть Грейм немедленно отзовет ее в свой штаб.

Майор был уверен, что Гитлер давно и безнадежно влюблен в эту хрупкую с виду но беспредельно храбрую летчицу-испытательницу, а посему прекрасно понимал, что скрывается за его словами: «Если фрау Райч оказалась рядом с Герингом».

— Грейм отзовет ее, мой фюрер. Я так и передам. Райч не должна находиться сейчас рядом с предателем.

— И согласовывать свой прилет с Герингом генерал не обязан, точнее, вообще не должен.

— Не должен? Будет передано, мой фюрер. Я попыта… простите, я, конечно же, разыщу генерала.

Гитлер даже предположить не мог, что как раз в эти минуты Борман вызвал в свой отсек штандартенфюрера СС Цандера, который был его советником по связям с гестапо, военной разведкой и СД, и велел немедленно связаться со штабом войск СС в Берхтесгадене, чтобы передать приказ: Геринга, его штаб и начальника канцелярии ставки Ламмерса арестовать, предъявив им обвинение в государственной измене.

Записав этот приказ в свой блокнотик, Цандер на какое-то время впал в полное оцепенение. И не выходил из этого состояния, пока Борман не наорал на него.

Когда же о нем узнал Йоганмейер, то, вместо того, чтобы немедленно броситься к фюреру и доложить о происходящем, лишь саркастически хмыкнул. Теперь он прекрасно понимал, что фюрер понятия не имел о том, сколь близко подступилась к нему измена. Как со стороны Геринга, так и со стороны Бормана.

— Вы намерены доложить о моем приказе фюреру? — без обиняков поинтересовался Борман, узнав об этой случайной утечке информации.