— Возможно ли такое, чтобы вы когда-нибудь забыли о существовании нашего общего кумира Цезаря?

— Забыть я могу только в том случае, когда… понадобится забыть. Если вы решите диктовать продолжение своей книги «Великие современники»[107], сэр, то я — к вашим услугам.

«Странно. Слишком уж быстро этот полумонах определил, что источником моего вдохновения и образцом для подражания является именно эта книга — "Записки о Галльской войне" Юлия Цезаря, — подумал Черчилль, глядя вслед Роберту Критсу. Он и сам считал себя неплохим психологом и добытчиком информации, однако способность его нового секретаря проникать во все тайны его человеческих и творческих устремлений порой приводили премьера в изумление. — И вообще, знать бы источники его инквизиторского всезнайства…»

Как только сэр Черчилль уединялся в своих коньячно-сигарных мечтаниях, немедленно появлялся Роберт Критс с одним и тем же арабским подносом, на котором неизменно находились «Записки о Галльской войне» Цезаря. Секретарь словно бы опасался того, что, увлекшись блужданием «пустынями прошлого», его патрон потеряет день или хотя бы несколько часов, «которые должны, по его мнению, конечно же, должны быть по-хвящены творению книг.

Теперь Черчилль, конечно, привык к появлению писаний Цезаря везде, где бы он ни вознамерился уединиться (с дежурным томиком «Галлов» личный секретарь не расставался, как шулер — с колодой карт). Но когда «Записки о Галльской войне» явились ему впервые, он долго и упорно сверлил Критса взглядом, пытаясь понять, что происходит.

— Что-то еще? — Вежливо поинтересовался тогда личный секретарь.

— Ничего, кроме одного: почему из всех книг, которые вы обнаружили в моей рабочей библиотеке, вы принесли мне именно эту?

— Вы ожидали увидеть на этом арабском подносе какую-то иную книгу? — «Цезаря» секретарь всегда доставлял ему покрытым желтой салфеткой, на подносе, словно некое запретное блюдо.

Впрочем, в этом ритуале «возвращения к перу» действительно все имело свой тайный смысл. Книгу древнеримского оратора и полководца он привез из военной экспедиции в Индию. Она принадлежала какому-то колониальному чиновнику, погибшему вместе со всей своей семьей во время нападения на, его виллу отряда индусских повстанцев, а поднос он привез из Судана как подарок одного из шейхов, сыну которого Черчилль спас жизнь.

Да и появление в его кабинете Роберта Критса тоже связано было с военными приключениями Черчилля. Он взял его на службу к себе по совету редактора газеты «Морнинг пост», решившего, что Критс имеет право рассчитывать на нечто большее, нежели одна небольшая колонка «колониального» политического обозревателя в месяц. И Черчилль взял Критса в свою команду во время выборов в парламент. Это была своеобразная дань памяти, поскольку на Англо-бурской войне в Африке[108] он оказался с удостоверением военного корреспондента именно этой газеты.