Они усовершенствовали тактику борьбы с танками бутылками и действовали теперь уже попарно. Если промахивался один, второй поражал цель. «Бутылочники» Багдасарова сожгли четыре танка, остальные повернули обратно.

Да только уйти немецкой технике было некуда… Когда последние немецкие солдаты бежали, бросая по дороге амуницию, на КулИковом поле осталось в общей сложности 57 танков, десятки бронетранспортеров, мотоциклов и другой боевой техники. Потери гитлеровцев в живой силе были огромны.

Но не успели бойцы утереть пот со лба- как вновь прилетели проклятые «штукас»…

Там же. После налёта.

Руссиянов, свинцово-спокойный: «Как это случилось?»

Красноармеец, с мертвенно-бледным лицом: «Когда фашистские машины подошли к окопам, оттуда полетели в них бутылки с бензином. Несколько танков загорелись, остальные начали пятиться, но вперед лезла фашистская пехота.

Тогда командир батальона товарищ капитан Максимов и товарищ батальонный комиссар Баранчиков подняли роты в контратаку.

Хорошо мы пошли, с русским «ура», в штыковую. Впереди цепи бежали командир батальона и батальонный комиссар. Сначала упал товарищ Максимов, но атака не захлебнулась. Командование принял товарищ Баранчиков.

Строча из автомата, повел он нас за собой. А потом и он упал, сраженный пулеметной очередью.

«Отомстим за командиров!» — крикнул кто-то.

Мы все поднялись…видим, товарищ Маршал с шашкой наголо впереди всех…а потом и он упал…»

Руссиянов, горько: «Эх, вы-ы-ы…»

Боец молча заплакал…

Он лежал перед ними…крепко сжимая в побелевшей широкой, пролетарской ладони золотой эфес Почётного Революционного оружия…Луганский слесарь, комиссар, нарком…Народный Герой…

Тихо таящая над лесом, печальная мелодия….

«Ведь с нами Ворошилов,

Первый красный офицер…

Сумеем постоять за Эс-Эс-Эр…»