— Он предаст! — высказан, наконец, Аландр терзавшую его мысль.

— Он уже предал, — не согласилась Талла.

— Он затеял пир в честь победы и зовет меня.

— Одного?

— Да. Подозреваю, он не желает видеть меня в сопровождении трехсот. Он дважды видел их в деле и знает их силу.

Чуть вырвавшаяся вперед Талла обернулась к возлюбленному.

— Ты примешь приглашение?

— А как ты считаешь?

— Ты поедешь… — Талла улыбнулась. — А не боишься?

— А как ты считаешь? — повторил Аландр.

— Но это опасно. Даже для тебя!

Аландр пожал плечами. Ему расхотелось говорить на эту тему.

— Как прекрасно! — прошептал Воин. — Как же все-таки прекрасна цветущая степь!

— Ты прав. И эта степь должна была принадлежать одному.

Аландр накрыл своей громадной, перевитой узлами мышц рукой на лежащую на поводьях маленькую ладошку Таллы.

— Вот потому я и поеду.

Девушка ничего не сказала, лишь кивнув: так и должно было быть.

Шаньюй Модэ жаждал видеть союзника на весеннем съезде глав родов. На съезд собирались представители всех племен, на нем производились назначения и пожалования и определялись планы в отношении соседей, каких намеревался придерживаться народ хуннов на текущий год. Съезд должен был подтвердить права Модэ на власть. Могучий Воин должен был стать важным аргументом в пользу Модэ. А затем… Модэ еще не решил до конца, как поступит со своим союзником, но лучший выход из ситуации избавиться от него. Он был слишком опасен для шаньюя. Опасен потому, что многие хунны боготворили Аландра, а другие, тоже многие, ненавидели его, как ненавидели и Модэ. Голова Могучего Воина должна была стать искуплением за смерть Туманя. Такая голова достойна гигантского кубка вина![56]

Итак, Модэ уже почти все решил. Единственное, чего он опасался — Аландр не примет его приглашения. Тогда положение в Степи становилось и впрямь запутанным. Воевать с ди Модэ не хотел, так как эта война могла спровоцировать столкновения с другими племенами. Не воевать — в таком случае над головой шаньюя продолжал бы висеть огромный меч Могучего Воина. А, согласитесь, не очень-то приятно жить с мечом, подвешенным над головой. Так что очень многое было неясно, и оставалось лишь ждать. Лишь ждать…

Аландр явился на съезд хуннов, и это было самой радостной вестью для Модэ. Аландр прибыл один, не взяв сопровождающих — и это было второй приятной новостью. Тяжелый доспех Могучего Воина был приторочен к седлу, там же, где висели его длинный, наводящий ужас меч и лук. При желании шаньюй мог сразу избавиться от союзника, повелев страже истыкать того стрелами. Но Модэ еще колебался. Желая утаить свои замыслы, он дал роскошный пир в честь гостя, на который были созваны все князья и старейшины. Несколько десятков сян-ванов, лули-ванов, данху, гудухоу и простых тысячников из родов Лань, Сюйбу и Хуянь пили сладкое китайское вино и кричали здравицы в честь шаньюя и Могучего Воина. А гость, усаженный по почетную, слева от владыки Модэ руку, отвечал хуннам улыбкой, словно ничего не подозревал. Он был наивен, столь наивен, что Модэ было почти жалко убивать его. Неплохо б иметь такого помощника, от одного имени которого обращаются вспять целые армии. Опасно иметь такого помощника!