Кое-кого это возмутило, кое-кому демократия пришлась не по вкусу. Она обычно кровава, демократия; куда кровавей слывущей кровавой тирании! Гиппократ с Эпикидом, мужи искушенные и на дело быстрые, поспешили воспользоваться недовольством. Они принялись покорять сердца наемников, которые перебежали под карфагенские знамена, затем черни, что было нетрудно: Гиппократ с Эпикидом были речисты и уверенны в себе, а это нравилось простому люду, их окутывал флер ганнибаловых побед — это нравилось еще больше, и, наконец, сиракузяне попросту недолюбливали римлян, не без основания подозревая тех в намерении прибрать к рукам плодородные равнины Сикелии.

Одним словом, Сиракузы, стали склоняться на сторону Гиппократа с Эпикидом, что уж совершенно не могло понравиться Риму. Сенат спешно постановил отправить на юг армию, какая бы быстренько вправила мозги всем этим потомкам Гелона и Ферона. Но кому возглавить экспедицию? Конечно Марцеллу, который лучше всех прочих знаком с сицилийскими делами, повоевавши в здешних краях.

— Марцелл! — заорали квириты.

Марцелл, Меч Рима, снискавший славу в сражениях с Ганнибалом, не стал отнекиваться. Конечно же он желал заслужить лавры в новых битвах с Пунийцем, но Сицилия сейчас была и впрямь для Рима важней, чем сам Ганнибал. Победа в войне с Ганнибалом решалась сейчас на плодородных сикелийских равнинах. Марцелл принял войско и отправился в Регий, а оттуда — в Сицилию. Он предложил сиракузцам изгнать Эпикида и Гиппократа и возобновить договор с Римом. Обывателям славного города также не хотелось воевать, но тут к Сицилии подошла карфагенская эскадра, а следом — римская, бросившая якоря прямо в гавани Сиракуз.

И началась потеха! Гиппократ с Эпикидом, мужи искушенные и на дело быстрые, обвинили проримскую партию в намерении капитулировать перед Римом. В ответ их под благовидным предлогом выслали из Сиракуз. Два мужа, искушенных и на дело быстрых, начали нападать на владения римлян. Вот уж кому было не занимать энергии. Если ганнибаловы офицеры в Италии только и могли, что без толку маневрировать и терпеть поражения от римлян, если Гасдрубал и Магон Баркиды в Иберии не могли даже сформировать армии, способной противостоять войску Сципионов, то Гиппократ и Эпикид действовали решительно и дерзко. Они потерпели политическое поражение от своих многочисленных соперников, значит следовало перевести противостояние на иной уровень. Рим должен был ввязаться в войну против Сиракуз, а там будь что будет!

Братья добились своего. Марцелл обрушился на Леонтины и захватил город, правда, карфагенские эмиссары успели благополучно удрать. В пути они повстречали шедший на выручку Леонтинам отряд сиракузских наемников и поведали тем о резне, какую римляне устроили в захваченном городе. Солдаты Марцелла и впрямь не больно-то церемонились, насилуя и грабя, они перебили всех перебежчиков-италиков, перешедших на службу к сиракузянам, но, право, рассказ Гиппократа с Эпикидом был уж слишком красочен. Мало того, они молили наемников о защите, и те не могли отказать в столь лестной их сердцу просьбе. Сначала на сторону ганнибаловых эмиссаров переметнулись критяне, прежде служившие у римлян и потому ничего хорошего от Марцелла не ждавшие, а потом и все остальное войско.