— Да, — прошептал Аландр, поцелуем впиваясь в пухлые, дразнящие губы. — Да. Что я должен сделать?
Талла чуть отстранилась.
— Оседлать коня! — сказала она. — Пора! Император должен сесть на коня!
Царь авантюры Жизнь и смерть Пирра, героя своих побед[77] (Между Востоком и Западом)
Царь авантюры
Жизнь и смерть Пирра, героя своих побед[77]
(Между Востоком и Западом)
Пирр, всегда легко переходивший от одной надежды к другой, всякий успех считал лишь началом дела, а каждую неудачу стремился возместить новыми подвигами; поэтому ни победа, ни поражение не приносили мира и покоя ни ему, ни его противникам.
Ночной бой походил на резню. По темным, освещенным лишь бликами разгорающихся пожаров, улочкам метались вооруженные люди, не осознавшие до конца: кто, кого, за что и где. Резали чужих и своих. Резали по звуку незнакомого говора. Резали по признаку иноземной одежды. Резали лишь потому, что боялись, что незнакомец нападет первым.
Большая толпа спартанцев обрушилась на пробившихся в центр города галатов. Те издали испуганный вопль, услышанный Пирром, только что вошедшим в Аргос. Не оглядываясь, следуют ли за ним телохранители, царь поспешил на помощь незадачливым союзникам.
На дорогу перед скачущим конем то и дело выскакивали какие-то люди. Пирр, уверенный, что впереди лишь враги, рубил налево и направо. Следовавшие за ним гвардейцы добивали уцелевших.
Постепенно в город входили все новые и новые отряды завоевателей. Колонны эпиротов и галатов, македонян и фессалийцев сталкивались в кромешной темноте меж храмами и домами и беспощадно уничтожали друг друга.
Наконец рассвело. Пирр обнаружил, что находится неподалеку от центральной площади Аргоса Аспиды, заполненной воинами Антигона, Арея и вооруженными горожанами. Врагов было много больше, чем солдат Пирра, и царь приказал отступать.
Как говорит предание, его устрашила стоявшая посреди площади статуя — медный бык норовил поднять на рога скалящего клыки волка. Некогда старая гадалка предсказала царю, что он найдет свою погибель там, где встретит противостоящих волка и быка…
Не думаю, что история знала человека, чья жизнь была бы более авантюрной, чем жизнь Пирра, царя эпиротов, кондотьера древности, сумевшего завоевать множество царств, но не удержавшего в своей власти ни одного из них, кроме своего собственного.
Подробную биографию Пирра оставил Плутарх, считавший эпирского царя одним из величайших полководцев древности. Впрочем, в этом мнении античный историк был далеко не одинок. Ганнибал-карфагенянин, потрясший стены великого Рима, утверждал,