Светлый фон
Дмитрий Купраш
«Вообще, жизнь показывает, что одинокому молодому человеку, который хочет связать себя с наукой, лучше уезжать, – говорит он с досадой. – Я разговаривал с ними, им реально предоставляют хорошие условия, но после того, как они поучатся и добьются научных успехов за границей, куда их буквально выгоняли. А иначе у них не будет никакого карьерного роста. И у них нет проблем с оборудованием, даже за несколько миллионов долларов, о котором мечтаем мы.
«Вообще, жизнь показывает, что одинокому молодому человеку, который хочет связать себя с наукой, лучше уезжать, – говорит он с досадой. – Я разговаривал с ними, им реально предоставляют хорошие условия, но после того, как они поучатся и добьются научных успехов за границей, куда их буквально выгоняли. А иначе у них не будет никакого карьерного роста. И у них нет проблем с оборудованием, даже за несколько миллионов долларов, о котором мечтаем мы.
В сравнении с российским завлабом его американский коллега имеет гораздо больше свободы в распоряжении средствами. И гранты там долговременные – на три—пять лет. Подготовка грантов – серьезная бюрократическая и научная работа, которая отнимает немало времени. Заявки подвергаются экспертизе панелями экспертов – авторитетных ученых. При этом панели меняются, чтобы не было обвинений в «мафиозности». Экспертиза укажет на недостатки, если они есть, и заявку можно будет подать снова. В России академические деньги на научные исследования на текущий год получают лишь в мае или июне, а к концу года, то есть через полгода после получения, они должны быть потрачены, иначе они сгорят. На следующий год нужно снова подавать заявку, проходить абсолютно непрозрачную экспертизу и, если повезет, опять получить деньги в июне. Чтобы купить необходимое оборудование или реагенты, нужно устраивать тендер, ждать его результатов, потом доставки необходимых вещей, что занимает месяцы. Так что работать почти и некогда».
В сравнении с российским завлабом его американский коллега имеет гораздо больше свободы в распоряжении средствами. И гранты там долговременные – на три—пять лет. Подготовка грантов – серьезная бюрократическая и научная работа, которая отнимает немало времени. Заявки подвергаются экспертизе панелями экспертов – авторитетных ученых. При этом панели меняются, чтобы не было обвинений в «мафиозности». Экспертиза укажет на недостатки, если они есть, и заявку можно будет подать снова. В России академические деньги на научные исследования на текущий год получают лишь в мае или июне, а к концу года, то есть через полгода после получения, они должны быть потрачены, иначе они сгорят. На следующий год нужно снова подавать заявку, проходить абсолютно непрозрачную экспертизу и, если повезет, опять получить деньги в июне. Чтобы купить необходимое оборудование или реагенты, нужно устраивать тендер, ждать его результатов, потом доставки необходимых вещей, что занимает месяцы. Так что работать почти и некогда».