Когда-то случилось отстоять Борису полную службу в епископальном соборе Лукерьи Киммерийской, вот тогда и врезались ему в память неведомо по какому поводу произнесенные слова архимандрита: «Доказательства не нужны, если есть вера». Борис обрел веру в свою правоту. Поэтому все доказательства истинности своей веры лично для себя посчитал лишними: у кого веры нет, тот пусть отслеживает факты. А фактов полным-полно: и то, что на Щуку набрел именно тот, кто не торговал молясинами, и то, что лишь истратив все желания до конца, Борис получил все желаемое (и духовное озарение в придачу), словом, все, вплоть до дивно звучащего название новопросиявшего в своей святости города Богозаводска. Но в мыслях Бориса это все никакого места не занимало. Его волновало то, что побегав полдня, близнецы с ног валились. И голос у них пропадал. А рычаги и оси в молясине слишком часто ломались, лямки — рвались. Для укрепления молясины, как знал Борис, нужна чертова жила, а ее тайным образом производил лишь один кустарь под Арясиным. Связи у Бориса в тех краях были, но сунуться туда лично он пока не рисковал. Он знал, что кустарь жилу эту продает не всем, и есть опасность прийти к кустарю за товаром, а назад не придти вовсе. Или в таком виде прийти, что станет тебе не до жилы.

Набирать в свой корабль новых мореходов Борис не торопился. Истина приверженцев не ищет, они сами к ней придут. В средствах он тоже стеснен не был; и жизненную цель, и средства к ее достижению он теперь обрел. Получалось, что более других его заботит мелкий на первый взгляд пункт: прочность колобковой молясины. В вечерних медитациях обкатывал Борис этот вопрос и так, и эдак, и получалось все одно: правдами ли, неправдами, но нужно было достать хотя бы два аршина чертовой жилы. Дабы первая, начальная богозаводская молясина не ломалась в ближайшие годы.

Способ добыть жилу придумался единственный: именно тут, в Богозаводске, подрядился некогда Борис выкрасть из Киммерии наследника престола. Наследника он предоставить властям не мог, но мог предоставить бесценные данные о его местонахождении. Вот пусть царю это доложат, а царь сам решает: стоят ли такие сведения двух аршин чертовой жилы. Можно было, конечно, нарезаться и на вариант пыточной камеры с вздергиваем на куске чертовой жилы в финале, но торговый опыт был у Бориса уж настолько-то обширен, чтобы купить все, что надо — впрочем, заплатив полную цену. Он-то собирался отдать царю не что-нибудь, а всю Киммерию, весь полноводный Рифей, все сорок каменных островов, Великого Змея, зачарованную улицу Подъемный Спуск, клюквенные болота, кладбища мамонтов, огни Святого Эльма над Землей Святого Эльма, наконец, пляску Святого Витта в банях и на кладбищах Земли Святого Витта — а в обмен просил только два аршина особо прочного шнура. И уж как наладить обмен, чтобы голова на плечах цела осталась — знал хорошо. Опыт влезания в доверие к семье кружевниц Мачехиных, правильное ведение переговоров с Золотой Щукой, ликвидация римедиумского гнезда антигосдарственных элементов — все это было проведено Борисом совершенно филигранно. Он верил в свое мастерство. Он полагал, что и нынче на пустяке дело не сорвется. За целую Киммерию он просил, честное слово, недорого.