Заремба подтвердил, что капитан Гаврилей, хоть и зарекомендовал себя трусливой сволочью, но стрелял по наступающим немцам из карабина и был убит, когда противник просочился в расположение тыловых подразделений. Свидетели дружно подтверждали, что замполит дрался до последнего.

— Ну, считай, не зря человек жил, не только плохую память о себе оставил, — Алексей развел руками. — Похороны возложим на старшего лейтенанта Рябченко. Теперь о главном: немцы отступили, но Низкохат обнаружил на подходе еще какие-то войска. Скоро противник, получив подкрепления, снова пойдет в атаку. Поэтому наш взвод разведки и казаки, кто способен держаться в седле, — отправляйтесь в поле. Я должен знать, где противник и что замышляет.

С востока отчетливо доносились ослабленные расстоянием, но знакомые раскаты. Теперь уже все смотрели на восток. Такие частые вспышки могла устроить только артиллерия. То ли крейсера обрабатывают выдвигавшихся от Керчи немцев, то ли… Заремба высказал общее мнение:

— Кажется, там идет бой.

— Похоже, — согласился Часов. — Раппопорт, подвесь пару осветительных снарядов над озером и к северу от нашего «хозяйства».

В свете «люстр» они смогли рассмотреть, что немцы снялись со своих позиций перед Парпачем и длинными колоннами уходят вправо и влево. Этот маневр выводил тысячи вражеских солдат в поля к северу от хребта и к югу от селения, то есть в голое поле, где не было советских войск.

— Затеяли глубокий охват! — вскричал темпераментный Васико.

— А по-моему, просто бегут на соединение к своим, — произнес Алексей. — Поняли, что не смогут быстро сбить нас с дороги, а с тыла поджимает 44-я армия. Вот и решили пробраться через эти бреши на наших флангах. Ну-ка, братцы, проводим гостей!

Немцев угостили шрапнелью. Противник не стал огрызаться артогнем, а только прибавил шаг, торопясь покинуть простреливаемую зону. Впереди их ждал 723-й полк асватуровской бригады, предупрежденный по радио о приближении отступающих.

Вскоре после полуночи к позициям 87-го танкового полка вышли передовые части 44-й армии: кавполк и танковая бригада. Следом растянулась длинной колонной стрелковая дивизия. Войска выдохлись после долгого марша, однако, не задерживаясь, продолжили движение на запад.

Поскольку штаб корпуса не присылал иных приказов, Часов разрешил личному составу отдыхать.

Следующим утром выяснилось, что немцы бежали налегке, бросив десятки орудий и много тылового имущества. Богатейшие трофеи достались кавалерийской дивизии, которая расположилась возле озера перед рассветом. Зампотыл Рябченко считал это чудовищной несправедливостью и неустанно чертыхался.