— Может, американцы все-таки откроют второй фронт? — неуверенно предположил Раппопорт. — Хоть часть Европы освободят и от нас немного фашистов оттянут.

— Вах, ты что говоришь, — вспылил замполит. — Францию капиталистам отдавать?

Они выпили за освобождение Европы, после чего Часов приказал отдыхать. На следующий день предстояло встать пораньше. А кто доживет до следующей ночи — о том лишь потусторонним силам ведомо.

Как назло, сон пропал, и подполковник долго ворочался на деревянной лавке. Память выплескивала обрывки событий, случившихся за три десятка лет, добрая половина которых пришлась на войны и службу. Он даже улыбнулся, вспомнив наивное приглашение Низкохата заглянуть в гости на крайний восток державы.

Алексей очень удивился бы, скажи кто-нибудь, что из всех сегодняшних мечтаний сбудется именно это и его штаб перед наступлением на Квантунскую армию разместится в родной деревне Макара.

Утро началось громко — ревом тысяч пушек, гаубиц и минометов, которые заговорили точно в те минуты, когда у немцев сменялись дежурные подразделения. Передний край противника на целый час затянуло дымом, снаряды густо ложились на позиции пехоты и артиллерии. Тем временем саперы проделывали проходы в минных полях и проволочных заграждениях.

Внезапно гром орудий стих. Для противника это был ясный сигнал: сейчас большевики пойдут в наступление. Подразделения торопливо выбегали из разбитых снарядами блиндажей, занимая оборону в перепаханных снарядами окопах. Они поспешили — через небольшой промежуток времени «бог войны» зарычал снова и продолжал грохотать еще полтора часа.

На передовом КП генерал Краснобородов с чувством сообщил офицерам:

— Знаете, молодые-красивые, такой плотности огня не видел я даже в Брусиловском прорыве. Правда, через год, в июле, было что-то похожее, но солдат уже не тот стал. Не захотели мои гренадеры в наступление идти.

О тех событиях Часов знал только из книг по истории Гражданской войны, поэтому ответил, как читал у профессоров-историков:

— Армия устала от войны, от поражений…

Помотав головой, комкор негромко произнес:

— Враки. Мы три года воевали на чужих землях и неплохо немца с австрияком поколачивали. Просто в эту войну солдаты лучше понимают, за что сражаются. Ты представь, какой груз на душе лежал, когда полстраны врагу досталось. А ведь не дрогнули, не разбежались по родным углам, не сдавались в плен, как при Николашке… — Генерал махнул рукой. — Ступай, молодой-красивый, выводи свои коробки на рубеж атаки.

Формально 1-й гвардейской тяжелой танковой бригаде прорыва полагалось по штату 65 ИС-2. Однако существовал еще приказ, разрешавший включать в состав частей собранные на поле боя и отремонтированные своими силами танки. За время, пока два полка еще не были сведены в бригаду, личный состав сумел припасти сверх штата по нескольку машин, и теперь в распоряжении Часова оказалось 7 «лишних» КВ-3 и 4 ИС-1, сведенные в две роты — очень полезный резерв для наращивания удара.