Типичная московская городская усадьба хлебосольного русского барина…
Впрочем, и сегодня там умели принимать…
— Сэлеметсиз бе, урметтиси! Мен мал — жаныыз аман ба ма?
Но Лаврентий Павлович вовсе был не лыком шит и недаром так много времени провёл на полигоне в Семипалатинске.
Тонко, по-восточному улыбнувшись, он предельно вежливо ответил:
— Удан рахмет, оте жасы! Сэлеметсиз бе, жэне сиз менсиз! Мен мен разы сизге кор отемин!
Впрочем, на этом его познания в казахском, собственно, и закончились…
Однако дело, в общем, было уже сделано!
Недаром говорят, что впечатление о человеке складывается в первые десять секунд знакомства — и у нас уже никогда не будет шанса это впечатление изменить.
Президент Казахстана товарищ Назарбаев, приехавший в Москву для заключения Союзного Договора, а попавший в иное заключение — хорошо, что в стенах собственного полпредства, а не в Бутырке, — прекрасно говорил по-русски… Как каждый советский человек, представитель новой исторической общности — Советского Народа.
— Здравствуйте, товарищ Павлов! Садитесь, пожалуйста, здесь вам будет удобно… чаю?
— Спасибо, товарищ… Не откажусь!
Берия внимательно смотрел, как Нурсултан своей рукой наливает ему ароматный кок-чай, и внутренне вздохнул с облегчением — Президент налил ему кок-чая на самое донышко пиалы…[74]
Значит, разговор будет долгим!
Там же, полчаса спустя…
— Но что вы думаете делать с Прибалтикой?
— А почему бы нам её не финляндизировать?
Назарбаев был озадачен:
— Это как?
— Прибалтика остается в составе СССР. Пока. На их территории сохраняются наши военные базы и союзные, подчиняющиеся Москве, а не Таллину или Вильнюсу, органы охраны правопорядка. Сохраняется собственность СССР на промышленные предприятия, созданные в период с 1945 года, на порты, на флот… Монополия Союза на внешнюю торговлю и межреспубликанские торговые связи — чтобы контрабанду пресечь. Взамен мы предлагаем им самые широкие политические и экономические свободы — собственную валюту, собственное законодательство, не противоречащее Союзному, собственные органы власти…