— У нас сейчас все советские.

— Вот в том-то и дело. Потому война и продолжается.

— Какая еще война?

— Гражданская.

— И кто с кем?

— Русские с советскими, — улыбнулся Егор.

— Ах ты, контра! — взбеленился Григорий. — Морда белогвардейская!

Волна мутной боли захлестнула череп, и капитан едва удержался, чтобы пуля за пулей выпустить в скалящего зубы зека весь барабан…

* * *

До города добрались без приключений, и капитан Полешков, оставив бойцов охранять едва живого пленного, кинулся в управление. Благо оно находилось неподалеку от станции «Кедровогорск-товарная» на самом въезде.

Несмотря на поздний час, в управлении было полно народу, на Григория Никифоровича с его перевязанной головой все косились, но вопросов не задавали — не принято тут было задавать лишних вопросов.

— Здравия желаю, товарищ старший майор,[35] — ворвался капитан в кабинет начальника.

— Полешков? — поднял голову от бумаг бритый наголо, дородный мужчина с красными ромбами в петлицах. — Почему голова перевязана? Ранен?

— Ерунда, товарищ старший майор — до свадьбы заживет! В лагере ЧП — массовый побег заключенных. Прошу выделить в мое распоряжение две-три роты для прочесывания тайги…

— С ума сошел, капитан! У меня сейчас каждый человек на счету!

— А что случилось?

— Война, капитан!

В голове опешившего Григория Никифоровича будто бомба взорвалась: гражданская? Значит, прав был раненый зек, и кавалеристы-золотопогонники неспроста…

— С кем война? — упавшим голосом спросил Полешков.

— Как с кем? С немцами! Радио не слушаешь, что ли? Хотя какое там у тебя радио…