– Катакил или Атталиат, – поправил его Котян.

– Логофетом дрома займёмся после, – решил Сухов. – К Атталиату!

Дом протомагистра стоял в хорошем месте – перед стеной Константина, где на зелёные холмы взбирались кипарисы и белые церквушки, вознося в голубое небо кресты. А вот Атталиат зелени не любил – его дом выступал прямо на улицу, спускаясь к ней широкой мраморной лестницей, украшенной бронзовыми фонарями на витых столбах.

– Вот, ведали бы, мимо б не прошли… – проворчал Свен.

– Да кто ж знал, – пожал плечами Ивор.

– Сейчас узнаем! – молвил Пончик. – Угу…

Олег первым поднялся по лестнице в тень мраморной колоннады. Высокая дверь, обитая гвоздями со шляпками в форме звёзд, была заперта. Рядом висел деревянный молоток, подвешенный на цепочке. Сухов несильно постучал предложенным орудием. Шагов слышно не было, но вскоре дверь открылась, и в щель высунулся розоволицый привратник с выгоревшими бровями и белесыми ресничками, придающими ему сходство с поросёнком.

– Хозяин в тавлинуме быть изволит, – проблеял он, разрушая образ. – Велел говорить, что не принимает…

– Мне он будет рад, – сказал Олег, рывком отворяя дверь и перешагивая порог. – Ивор, присмотри тут…

Не оборачиваясь, чтобы убедиться, выполняется ли его приказ (конечно, выполняется. Разве могут быть сомнения?), Сухов пересёк обширный вестибул, с полом, разукрашенным трёхцветной мозаикой, и попал в тавлинум, разгороженный по середине рядом каннелюрованных колонн.

У окна, за громадным и тяжёлым столом – мраморная плита на бронзовых ножках под вид львиных лап – восседал грузноватый Атталиат. Протомагистр что-то выводил тростинкой-каламом на листе пергамена. Заслышав шорох отодвигаемого занавеса из выделанной кожи, он обернулся. Ничто не дрогнуло в лице Атталиата, ничем он не выдал своих чувств, и всё же выражение стало иным, утратив некую малость – ощущение жизненности. Чудилось, будто душа этого человека уже покинула бренное тело, и оно двигается по инерции, имитируя проявления жизни.

– Всё-таки доискался… – выговорил Мануил. Вздохнув, он отложил калам и откинулся на спинку деревянного кресла. – Да ты присаживайся, сиятельный. Как у вас говорят: «В ногах правды нет…»

Олег почувствовал успокоение – всё-таки он нашёл того, кого искал. Удобно устроившись в кресле, он положил ногу на ногу и сложил руки на колене.

– Катакил – твой человек? – спросил он прямо.

– Ну вот ещё! Василий глуп и умеет только поддакивать. Тайну ему доверить нельзя, умного совета от него тоже не дождёшься.

– Тогда объясни мне одну вещь, «Принцепс», – сказал Сухов. – Зачем?