Но вот передушить всех бояр своими собственными руками — такая мысль у меня неоднократно в те недели возникала. Я человек мирный и незлобливый, но, когда дело касается благополучия нашего рода и державы Русской, зверю уподобляюсь. Ничего не могу с собой поделать, это, наверно, дедовская кровь вдруг бурлить начинает и разум застилает. Хорошо еще, что это случается редко и быстро проходит, а то даже не знаю, чего бы я мог в жизни своей наворотить.

Очень зол я был на бояр. Своевольничать горазды, а как дело до спасения державы дошло, то и сделать ничего не могут. Худо-бедно справляются с делами управления только тогда, когда над ними царь есть, который благословение Небес обеспечивает, когда никаких бедствий на страну не обрушивается, казна полна, а народ и войско хотя бы в большинстве своем пребывают в смирении и подчинении, то есть колесница государственная крепко сбита, а оси хорошо смазаны. Тут они горделиво держат вожжи в руках и несутся во весь опор по прямой, накатанной дороге — невелика заслуга! Но, если что поскрипывать начнет или, не дай Бог, колесо на ходу отваливаться, они своими действиями неумелыми и суетливыми крушение только ускоряют. Ведь возница опытный, правильно сместившись, и на одном колесе проедет, они же наваливаются всей своей тяжестью на поврежденную часть и мигом оказываются в канаве придорожной.

Нет, каждый из них сам по себе, по крайней мере, некоторые из них, достаточно крепки и сильны, но вместе — стадо баранов. Вспомните времена ихней земщины. Чтобы Ивана от власти отстранить, у них сил достало, но потом Иван, имея поначалу всего тысячу телохранителей-опричников, принялся щелкать их как орехи. И, не появись тогда на поле битвы князь Симеон с призванными им татарами да турками, дощелкал бы всех без остатка. Все правильно, стаду баранов вожак нужен, боярам — царь. Царь-то был, но уж больно неопытен и юн был Федор, выпало бы ему хоть немного времени, чтобы утвердиться на троне, глядишь, и выправил бы государственную колесницу, сплотил бы бояр и указал бы им, куда двигаться и что делать, Господь бы надоумил. А без таких указаний четких бояре растерялись.

Если и был заговор боярский, то совсем другого сорта, чем говорил Семен Годунов. Мне иногда казалось, что бояр заговорили! Отняли у них ворожбой волю и остатки разума. Ведь за те последние сорок дней, что прошли со дня смерти царя Бориса и воцарения Федора, они ничего не сделали, абсолютно ничего.

Сейчас, по прошествии времени, я лучше понимаю их действия, точнее говоря, бездействие. Для того чтобы противостоять самозваному царю, нужно было войско, а его-то и не было, и взять его было неоткуда. Большая часть служивых людей из ближних земель русских была уже призвана, ведь под Кромами находилось до восьмидесяти тысяч — сила великая даже по русским меркам. Да и опасно было призывать новое ополчение, потому что измена распространялась быстрее морового поветрия. Даже те войска, которые сохранили верность царю Федору в день бунта под Кромами, были с червоточинкой, уверенности в том, что они будут храбро сражаться, а не побегут, как в тот день, не было никакой.