«Либо он имеет хорошие агентурные связи во всех властных структурах, либо у него хорошее воображение, что он смог выдумать такое, или он обладает незаурядным аналитическим умом, достойным Шерлока Холмса, если может реконструировать события с такой поразительной точностью по тем крохам, которые стали доступны общественности. Но, возможно, у него есть все — и связи, и воображение, и ум. Кажется, я нашел хорошего сценариста».

Он не замечал, что встал почти посредине дороги и мешает движению. Авто и экипажам, обходя его, приходилось заезжать на встречную полосу, отчего на улице создавалась аварийная ситуация. Он не слышал ни гудков клаксонов, предназначавшихся ему, ни гневных криков, не обращая никакого внимания на окружавший его мир, пока перед его авто не возник полицейский и не постучал костяшками пальцев по двери. Только тогда Томчин оторвался от статьи и посмотрел на полицейского. Взгляд его был осоловелым, точно он чуть выпил.

— Что с вами? — спросил полицейский, насторожившись, увидел газету в руках Томчина и добавил: — Вы выбрали не самое подходящее место для чтения газет.

Томчин прочитал уже и о кровавой драме, в ходе которой все сатанисты были убиты, а Шешель получил тяжелое ранение. В ту секунду, когда его окликнул полицейский, Томчин представил залитый кровью пол и содрогнулся от этого видения.

«Ритуальный кинжал не испробовал крови Елены Спасаломской, а только Александра Шешеля, но сатанисты так и не смогли обвести кровью светящуюся пентаграмму».

«Ритуальный кинжал не испробовал крови Елены Спасаломской, а только Александра Шешеля, но сатанисты так и не смогли обвести кровью светящуюся пентаграмму».

— Простите, — вымолвил Томчин после паузы.

— Ничего. Можете чтение продолжать, только прижмитесь поближе к тротуару, чтобы не мешать движению на улице. Что делается, что делается. Ужас какой! — сказал он в довершение, кивнув на газету: — Я читал эту статью.

— Да, — сказал Томчин, — спасибо вам. Я, пожалуй, поеду.

— Счастливого пути, — козырнул полицейский.

«О господи, отчего посылаешь мне такие испытания. Вначале Шагрей и вот теперь Спасаломская с Шешелем. Я лишился главного консультанта и главных актеров. Хорошо еще, что фильм почти отсняли, а без того, что не успели, по большому счету, можно и обойтись, но… поневоле будешь суеверным».

Он вспомнил черную кошку, перебежавшую дорогу его авто, когда он впервые вез Шешеля на студию.

«Как эпидемия какая-то. Всех выкосило. Что там еще нас ждет? Надо проведать их».

Он представил на больничной койке Спасаломскую. Отчего-то вся она была обмотана бинтами, как мумия, хотя в статье написано, что она почти не пострадала, а вот Шешеля в бинтах он представить не мог. Если и видел в своем воображении человека в бинтах, то на Шешеля тот походил мало.