Потом все закричали «браво». Тоже одновременно.

Усилия увенчались успехом. Перед экраном появился Томчин. Он кланялся, будто несколькими минутами ранее в восторг зал повергло именно его выступление, а когда занавес сомкнулся перед ним, его вновь стали вызывать на сцену, и вот он пришел.

Он поднял руки на уровне лица, ладонями, обращенными к залу. Хлопки и крики смолкли. Он действительно был волшебником и мог повелевать толпой. С такими способностями ему надо идти в политики.

Томчин стоял один. Забыл, что ли, кто играет главные роли в его фильме, или хотел, чтобы в этот вечер вся слава досталась ему, а остальным — во время официальной презентации фильма — тогда и новизна ощущения сохранится.

— Рад, что вам понравилось. Поздравляю с отлично проделанной работой. Предлагаю продолжить торжества в банкетном зале.

У техников и нескольких приглашенных на закрытый просмотр репортеров, которые должны были предварить выход картины на экраны хвалебными статьями, сообщение это вызвало еще больший восторг, чем просмотр фильма.

— Пусть только напишут о нем плохо, — шипел накануне Томчин, подписывая смету на рекламу фильма, где значились и оплаченные статьи, — они у меня тогда попрыгают.

— Вы забываете, что у вас есть конкуренты, которые тоже проплачивают газетные публикации, рекламируя свои фильмы и поливая грязью ваши, — говорил главный бухгалтер, подсовывая Томчину счета, — в такой ситуации объективным никто не может остаться. Один и тот же человек об одном и том же фильме может сегодня написать хорошо, а на следующий день — плохо, отработав тем самым и ваши деньги и деньги ваших конкурентов. Да вы и не узнаете, что это один и тот же человек Он ведь псевдоним взять может.

— Пусть только попробует сотворить такое. Узнаю ведь все равно. Попрыгает он у меня, — не унимался Томчин.

— Да что вы ему сделаете? Придете к владельцу газеты, будете у него в кабинете стучать ботинком по столу? Вас попросят выйти вон и не мешать работать, а если вы не послушаетесь, то выставят вон.

— Они у меня попрыгают, — уже более спокойным тоном сказал Томчин.

На банкет Томчин пришел, чуть опоздав. За ним волоклись репортеры, как свита за повелителем, еще не насытившись от его ответов и продолжая о чем-то спрашивать у него, а он уже не останавливался, а только замедлял шаг, что-то бросал через плечо. Его уже не удержать, как скребущийся по морскому дну якорь не остановит корабль, подхваченный волнами и штормом. Сейчас Томчин стал на несколько минут ручным, добродушным. Он охотно отвечал на вопросы. Грозить карами, поскольку еще никто не провинился, не пришло время. Вспышки магния слепили его. Он не старался повернуться к ним лицом, но и не отворачивался, а только чуть щурился при очередной вспышке и пробовал выдавить улыбку. Это удавалось ему сегодня легко.