— Думаю сейчас это преждевременно, вам нужен покой и лечение, — ответил переводчик и что-то сказал врачу по-немецки. Тот кивнул и медсестра сделал конструктору укол после чего он провалился в беспамятство. Так продолжалось четыре дня. Уколы, капельницы, прием пищи в виде каш в полубессознательном состоянии. А на пятый день Кошкин проснулся утром бодрым и не сказать что совсем здоровым, но с ясной головой. Пройдя утренней обход врачей, ему сообщили что, важная персона прибудет к обеду. Кошкин ждал кого угодно, но когда в его палату вместе с охраной вошел Адольф Гитлер, он офигел.

— Здравствуйте, как вы себя чувствуете, господин Кошкин? — задал вопрос фюрер. А конструктор был так ошарашен, что удивленно спросил:

— А откуда вы знаете русский язык?

— Просто решил выучить. Между нашими странами много общего и одновременно разного. Поэтому занимался с преподавателем. И, кстати, как вам мой русский?

— С акцентом, но речь правильная, — автоматически ответил Кошкин, все еще не придя в себя от такой сюрреалистической картины. Его больного в палате навещает сам Адольф Гитлер. Но чувство реальности быстро взяло верх. За это время Гитлер выпроводил охрану и остался один на один с конструктором.

— А знаете, господин Кошкин, вы ведь мой личный враг, — усмехнувшись сообщил он.

— И чем же я вам так успел насолить? — в чем чем, а в мужестве конструктору танков отказать было нельзя, он и с грозными советскими военачальниками ругался, — вроде женщин не уводил, жалоб и доносов на вас на писал.

— Верно, — усмехнулся фюрер, — но вы конструктор танка Т-34.

— А так за это? Но опять непонятно. Я же не один его конструировал. Или вы мне решили устроить показательный расстрел, чтоб никто больше его не дорабатывал? Так не получиться. Найдутся люди и после меня. К тому же я сразу предупреждаю, что на вас работать не буду.

— А вы мне не нужны, — окатил его как из ведра холодной водой фюрер.

— Так что же вам нужно?

— Чтобы вы остались живы и после свержения большевизма в России возглавили там танкостроение. И у нас заодно. Да, не удивляйтесь. Танки всегда лучше всего делали русские.

— И что теперь со мной будет?

— Поживете, полечитесь. Пытаться бежать в СССР как вы сами понимаете бесполезно. А потом может и войдете в проект.

— Какой проект?

— А об этом рано говорить, сейчас отдыхайте. А потом может и поговорим, — и фюрер направился к двери, но перед тем как открыть ее, обернулся и сказал совершенно серьезно, — вы должны были умереть через пару месяцев, сейчас думаю этого не произойдет. Всего хорошего, господин Кошкин.