- А жесток ты, парень, и говоришь так, будто знаешь, о чем речь ведешь.

  - Жесток, говоришь? Чушь. Вот когда батюшка твой сотни тысяч русских людей в землю укладывал, или церковь целыми деревнями раскольников выжигает, вот это жестокость. Я прагматик, и предлагаю тебе полсотни воров и предателей ради блага страны и твоего будущего прижать, и только-то. Ты можешь стать императором, и должен мыслить по-другому, так что царевич, мой тебе совет, не бойся беды и не оглядывайся ни на чье мнение, кроме народного, действуй решительно, и все у тебя получится.

  - Да, кто ты такой!? Ты дьявол или ангел небесный!?

  Алексей порывисто вскочил с кровати, а юнец взмахнул рукой, мол, сядь. И дождавшись, пока царевич снова сел, произнес:

  - Нет, я ни ангел и ни бес, а такой же человек из плоти и крови, как и ты, только знаю немножко больше тебя и события предвижу.

  - И ты говоришь, что я могу победить Меншикова и его партию?

  - Уверен, но ты должен действовать без промедления и без колебаний.

  - А что со мной дальше будет? Ты можешь про будущее рассказать?

  - Рассказать можно, но не все, и есть три вещи, которые ты должен знать. Первое, не смотри на запад, а иди на восток. В Сибири мощь Великой Руси, а на западе ее растрата, обман и ложь. Второе, замирись с казаками и Мазепой, и придет срок, ты об этом не пожалеешь. Они добро запомнят и отплатят за него сторицей. И третье, может быть, самое важное. У твоего учителя Никифора Вяземского есть крепостная девка Евфросинья Федорова, она твоя половинка по жизни, и только с ней ты будешь счастлив. На этом все. Ты знаешь, что должен сделать, и дальше дело за тобой. Прощай, царевич!

  Парень посмотрел в окошко, где начинало светать, и встал, а Алексей спросил:

  - Мы еще увидимся?

  - Если надумаешь с донцами мир заключить, то встретимся, и если будет интерес пообщаться, то обязательно о многом поговорим.

  - Так ты казак?

  Но юнец не ответил. Он снова резко щелкнул пальцами, на долю секунды, от неожиданности, царевич моргнул, а когда веки его глаз открылись, то в спальне уже никого не было. Дверь прикрыта без запора, горит свеча и предутренняя тишина наполняет все пространство помещения.

  Алексей прошептал короткую молитву и размашисто перекрестился. Затем, он одел гвардейский мундир, прицепил шпагу и покинул опочивальню.

  Под дверью, на лавках сном младенцев, спали преображенцы, два крепких парня, и будущий император всероссийский прокричал:

  - Встать, мерзавцы! - Тайные агенты вскочили и, глядя на царевича, спросонья не узнавали его, а тот, не давая им опомниться, начал отдавать команды: - Смирно, собачьи дети! Сгною! Где Мухортов!?