- Доверяю, Харько. Но если в Геразе на нас навалятся серьезные вражеские силы, мои люди за ваше добро и разгильдяйство помирать не станут.

  - Да-да, - поддержал меня второй атаман. - Деньги надо сразу раздуванить, а то мало ли что...

  - Ладно, - согласился Нечос. - Давайте считать, что у нас имеется. В городской казне и в домах местных богатеев взято серебряной и золотой монеты на шестьдесят тысяч рублей. Все деньги под надежной охраной и до Гераза доедут в любом случае. Что у вас?

  - У меня казны только на десять тысяч, - сказал Бурсаченко.

  - И у меня двадцать, - добавил я.

  - Итого девяносто. - Нечос заметно повеселел и ухмыльнулся. - Неплохо, браты!

  - Это так.

  Мы с Бурсаченко сказали эти слова одновременно, и тоже засмеялись, ведь деньги это всегда хорошо. Особенно, когда ты уверен в том, что тебя не обманут. Отсмеявшись, мы посмотрели на Харько, а тот, уже подведя нехитрые подсчеты, огласил окончательный результат по дележу казны:

  - От меня Никифору еще десять тысяч. Как прибудем в порт, сразу забирай. А тебе друг Зиновий пять тысяч. Все по справедливости?

  - Вопросов нет.

  - Принимается.

  Услышал все, что хотел, я покинул атаманов и устремился вслед за своей ватагой. Арьергард догнал быстро, марш к Геразу прошел нормально, и в порт мы вошли после полудня. Время на погрузку имелось, и к тому времени, когда, высунув языки и, загнав тягловых животных, обозы Бурсаченко и Нечоса добрались до конечной остановки, мои три расшивы уже были готовы отчалить. Однако я был вынужден ждать своих компаньонов, которые устроили на берегу сортировку добычи. А после того как положенная нашей ватаге денежная сумма, в мешках с абасси, перекочевала на борт моего судна, нам еще пришлось обеспечивать безопасный отход.

  Надо сказать, что занялся я этим очень вовремя, так как на равнине за портом появились дейлемиты с предгорий Эль-Борза, злые бойцы, в количестве около полутора тысяч всадников. И если бы не Межа с Волдырем, за три дня построившие на окраинах городка баррикады, и мои мортиры, которые пресекли попытку атаковать порт, то пришлось бы нам туго.

  Однако снова все обошлось. Бомбы мортир навели шороху среди вражеских конников. Перед самой баррикадой они замялись, а ружейные залпы вместе с грохотом ручных гранат окончательно лишили их желания лезть напролом. Так что, пересидев ночь в обороне, ранним утром следующего дня, мы покинули Гераз. И стоя на корме расшивы, я смотрел на перегруженные суда моих компаньонов, которые за малым, бортами воду не цепляли. Затем переводил взгляд на огромный костер из добычи, которую пришлось бросить на берегу, и думал о человеческой жадности, которая еще никого до добра не доводила.