— А вы взяли бы участок внаймы, вон у тех же Вельяминовых.

— Внаймы взять — добровольно в крестьяне пойти. А мы дворяне, нам земля за службу положена. Раньше такие, как я, в Орду уходили — служить. А теперь — не пойми чего…

— Ушел бы в Орду, все одно здесь стоял бы. Только с другой стороны.

— Вот и с этим так получается… Мне все охвостья! Брат мой, значит, с бабой своей да стариками дома остался, а я вот здесь… Да… А баба у него ядреная… Пощупал я ее чуток, так этот жадюга бежит, орет… А я ему и говорю: «Смотри, брат, какие у ей дойки тугие, тебе одному их не растягать…»

— Не возжелай жены ближнего своего…

— Так что же это получается? Ему — все, что душе угодно, а мне — не возжелай… Не-эт… Нет нам двоим места в этой жизни. Либо он, либо я.

— Каин, где брат твой Авель?

…Великий князь с великим воеводой завершили объезд строя и поднялись на кремлевскую стену. Отсюда поле предстоящей битвы было как на ладони. Темной широкой полосой, поросшей короткой рыжей щетиной сжатых хлебных колосьев, тянулось оно вдоль берега Москвы-реки до самого Красного холма. Только в одном месте зеленым языком налезала на него Ивановская горка, с южной стороны поросшая фруктовым садом, принадлежащим крестьянам небольшого, затерявшегося в саду села, так и названного — Сады. Село стояло почти на самой вершине Ивановской горки, а сразу за ним к саду примыкал лес.

Великокняжеское войско выстроилось перед кремлем, упершись правым своим флангом в Москву-реку, а левым — в Неглинку. Свою артиллерию великий воевода расположил на более высоком левом фланге, над строем конницы. В известном смысле занимаемая сегодня войском позиция была вынужденной. Гораздо выигрышней была бы позиция на Красном холме, но посланный туда вчера великим воеводой кавалерийский отряд был выбит подходящими силами ордынцев. Теперь же на Красном холме была ставка Мамая, а его войска выстроились у подножия холма, на берегу Яузы, у бродов.

— Добрую крепость построил, брат, — ревниво промолвил Дмитрий, обращаясь к Сашке. — Только зачем она здесь? Города нет, а кремль есть.

— Как видишь, сгодилась, великий князь. Не было б ее, откуда бы ты сейчас войском командовал?

Вчера, когда решался вопрос, где находиться Дмитрию во время битвы, Боброк и другие князья потребовали, чтобы он поднялся на стену и руководил битвой, а не сражался вместе со всеми. Испокон веков князья дрались рядом со своими воинами, а руководили битвами те, кому положено — воеводы. Но тут Боброк сказал: «Ты теперь не только великий князь. Вот побьешь завтра Мамая и станешь ордынским царем. А царю негоже в общем строю рубиться. Его дело — на битву с высоты взирать». Великокняжеский стяг поднял над собой Бренко, а Дмитрий поднялся вместе с великим воеводой на крепостную стену — командовать.