— Две, Тимофей Васильевич. Одна сидит под Волоком Ламским, а вторая — за Можаем.

— Запад и северо-запад… — Сашка взъерошил пятерней волосы. — Гм… И оба тракта, прежде чем разойтись, идут через Тушино. Гм… А скажи-ка, Гаврила Иванович, ты охрану в Сходненском овраге еще не снял?

— Нет, как можно, Тимофей Васильевич… Стоят голубчики, как миленькие стоят.

— Это хорошо.

— Только…

— Что только?

— Только перед тем как отряды на поимку Некомата рассылать, я разведчиков и сыскарей своих простыми кметами заменил.

— Ополченцами?

— Знамо дело…

— Ах, черт… — Сашка с досады хватил по столу кулаком. — Знаешь, почему со всех других направлений группы прибыли и только с тушинского направления нет еще известий?

— Почему? — переспросил Безуглый.

— Да потому, что по всем другим направлениям Некомат вместо себя кукол ряженых разослал, а по этому он сам пойдет. И не у Волока Дамского, не у Можая его ловить надо было, а у Сходненского оврага! — Сашка вскочил на ноги. — Вперед, Адаш! Может, еще успеем!

Вихрем они вылетели во двор и вскочили в седла. Даже Безуглый, чувствуя свою вину, старался не отставать.

— Я за сотней! — крикнул Адаш.

— Некогда! — отрезал Сашка. — Едем сами!

Безумная скачка закончилась лишь на берегу Сходни, у входа в Сходненский овраг. Безуглый давно и безнадежно отстал, поэтому к посту на краю оврага они подъехали вдвоем.

— Как служба, сынки?! — гаркнул Адаш. — Сам великий воевода приехал вас проведать!

Сидевшие на траве кметы вскочили на ноги и теперь испуганно таращились на начальство. Справа и слева, завидев незнакомых всадников, к посту стали подтягиваться воины.

— Посты — каждые тридцать шагов — по три человека. Успокойся, государь, не должен он был проскочить, — зашептал Адаш Сашке на ухо.

— А что, ваше сиятельство, говорят? Скоро ль домой? — добродушно улыбаясь, поинтересовался невысокий крепыш, видимо самый смелый из всех. — Сотник наш сказывал, что побил великий князь Мамая.