Когда на черном корпусе траулера уже можно было прочитать белые буквы — «Тремелус», в рубке вдруг что-то затрещало… Заработала рация:

— Второй, второй, ответь первому.

— Первый, я второй, — уступив штурвал Лерою, хрипло отозвался хевдинг. — Иду с золотом, около сотни ящиков. Обеспечьте прием.

— Что, уже?! — озадаченно-радостно переспросили в рации. Затем чуть помолчали… и разрешили: — Подходите к борту.

Черный борт корабля возвышался над катером, словно бок исполинского чудовища. К опустившейся стреле крана сноровисто прицепили первый сундук:

— Вира!

Переодевшийся в камуфляж Саша замахал рукой, следя, как умело рассредоточиваются вдоль бортов либурны. Обложили траулер, словно медведя!

Оп! Стрела дернулась, и, плавно качнувшись, первый сундук с драгоценностями исчез, растворяясь в фиолетовом воздухе теплого италийского вечера. Начинало темнеть, и это сейчас было хевдингу на руку.

Сверху послышался восторженный гул голосов и хохот — злодеи наконец увидели содержимое сундука.

Кто-то свесился с борта:

— Вот это да, парни! Прямо не верится! Эмиль, давай второй сундук…

Прицепили и второй:

— Вира помалу… Трап спустите, надоело уже тут болтаться.

После третьего сундука, встреченного столь же радостными возгласами, что и первый, на катер наконец-то полетел трап. Прихватив автомат, Саша взялся за выбленку:

— Ну, с богом! Передайте по цепочке: пусть начинают. Пора!

— Пора! — крикнули друг другу матросы и воины на либурнах, часть которых уже оказалась у кормы корабля, а часть — с противоположного борта.

— Пора… пора… пора…

В воздух одновременно взметнулись «кошки». Ловкие тени воинов полезли на борт «Тремелуса»… Как и Саша.

Вступив на палубу, он с усмешкой оглядел обступивших сундуки злодеев. Ах, как сверкали сокровища в свете корабельных ламп!

Какой-то бородач оглянулся: