Да, вот они, линии траншей тоненькой ниточкой тянутся.

Внезапно рядом с нами с ревом пролетело что-то серо-зеленое.

— «Мессер»! — крикнул летчик и круто спикировал.

У меня все, что внутри было, чуть не оторвалось, к горлу отбросило. Под ложечкой засосало, перехватило дыхание. Ремень впился в грудь. Пренеприятнейшее ощущение! Вот черт, не хватало еще, чтобы нас сбили!

Наш самолетик летел теперь совсем низко, едва не касаясь верхушек деревьев. И только сейчас я осознал, что наш полет был крайне опасным мероприятием. Ясный день, самолет тихоходный, вооружения никакого… Автомат мой — не защита от «мессера». Но нам повезло — немец проскочил мимо. Скорость огромная, а повторно найти не сумел или не захотел.

Мы летели еще около часа, потом летчик снова показал вниз. Я всмотрелся. Да, похоже — та деревня.

Летчик сделал круг, подыскивая место для посадки, приземлился на дороге, подкатил к избам, развернулся и заглушил двигатель.

— Ну, теперь давай шустро. Если немцы посадку нашу видели, то скоро здесь будут.

Я рванулся к знакомой избе, распахнул дверь. На кровати лежал «Сидоров».

— Живой?

— Вернулся, Колесников?

— Дед где?

— В лес пошел, за дровами.

— Я за лопатой — надо документы откопать. Самолет за тобой прислали.

Я выбежал во двор, нырнул в сарай. В углу стояли лопаты, вилы, грабли. Схватив лопату, я побежал к месту захоронения документов и начал копать. Вот ранец, вот вещмешок. Целы, как будто я их только вчера сюда спрятал.

Бегом вернувшись в деревню, я забросил в кабину самолетика груз и направился в избу.

— Все, «Сидоров», документы в самолете, дело теперь только за тобой.

— Штаны и сапоги надеть помоги.

Я помог «Сидорову» одеться и обуться, он оперся на меня, я обхватил его правой рукой за туловище, и мы пошли к самолету. Быстро идти не удавалось, хотя я почти тащил его на себе.

Вдвоем с летчиком мы с трудом подняли «Сидорова» в заднюю кабину, а летчик проверил на нем ремень и уселся в переднюю кабину. Однако он тут же высунулся из-под козырька: