Вторым был вопрос собственно с судном – завершалась постройка четвёртой двенадцатитонки – второй, заложенной здесь в Архангельске. Стандартная ширина в семь футов – два десять, если по-человечески. Длина двенадцать метров. Борта и транец плоские вертикальные. Передняя стенка наклонная наружу под углом… ребята его постоянно увеличивают и здесь добрались до шестидесяти градусов от вертикали на стыке с днищем, но верхние передние тридцать сантиметров выполнили строго перпендикулярно поверхности воды – своего рода принудительная грузовая марка, оставляющая фут надводного борта при погружении корпуса до образования наглядно видимого упора в воду. Пара гребных колёс на корме, остающихся в пределах ширины корпуса. Здесь их сделали относительно небольшими – метрового диаметра, отчего они не выставляются над палубой даже своей верхней кромкой. Зато плицы их торчат вниз из плоскости днища. Ребята явно намудрили в этом месте чего-то с направлением движения воды, организовав тоннель прямоугольного сечения, выставляющийся вниз на добрые двадцать сантиметров.

Что же – будем пробовать. Даст это повышение коэффициента полезного действия, или не даст – увидим на практике. А теперь вопрос! Как к носу этого сооружения пристроить земснаряд? Для чего по старой ипсвичской традиции собирается великий народный хурал. А что делать, если нужно всем скопом навалиться? Да ещё и требуется единодушное понимание решаемой нестандартной проблемы.

Народ я согнал в класс, чтобы можно было рисовать на доске, и начал постановку задачи. С удивлением понял, что изъясняюсь на смеси русского и английского, которую свободно воспринимают и ипсвичские ребята, и местные – как-то незаметно у нас тут образовался свой суржик. Общую задачу сделать болотопроходный корапь аудитория ухватила быстро, после чего на кафедру взошёл самый упертый Водомётчик и поведал о последних достижениях в области водомётостроения. Спустя полчаса народ начал генерировать идеи, пошли вбросы информации о достижениях энтузиастов паровых машин, о идеях сторонников пневматических устройств, о трудностях с изготовлением трубопроводов.

План опытно-конструкторских работ принялся распухать до беспредельного размера, отчего мне пришлось решительно резать по живому, впихивая невпихуемое в реальные объёмы. Потом все задумчиво разошлись, потому что наступило время ужинать и спать. А утром стало понятно, что на нашем корабельном дворе начался первый на Архангельской земле всхлип творческого энтузиазма. Билл с Дальних Вязов разложил работу на операции и нарезал чёткие куски. Пусть мы не гвозди шлёпаем, а создаём сложное техническое сооружение, но количество доступных двигателей на ближайшее будущее уже известно, сколько и чего можно отлить или выточить – понятно, а время просушки и обжига форм непререкаемо, как физическая константа.