* * *

В мире на раздел Албании практически не реагировали. Германский МИД заявил, что "Германия не заинтересована в Адриатике и любая интервенция против Италии и Югославии исключается". В Лондоне Галифакс неофициально заметил, что "еще не убежден, приняла ли решение Италия, и в частности итальянская нация, на чьей стороне ей выступить в борьбе Германии с Францией", в связи с чем резких шагов от британцев не последовало. США ситуацию не комментировали.

Париж и Москва немедленно признали и итало-албанскую унию, и плебисцит с присоединением части бывшей Албании к Югославии. Так же поступила большая часть европейских государств.

Албания перестала существовать, Адриатика стала внутренним морем Средиземноморского союза.

Единственной страной, где раздел вызвал волнение, оказалась Греция. Там учитывали претензии на греческую территорию итальянцев, и Афины начали тур сближения с Британией и немецким блоком, в первую очередь, с Болгарией.

* * *

На советско-финскую войну реакция была иной. Если страны Средиземноморского блока высказались нейтрально, то в Великобритании начало войны вызвало бурную реакцию общественности. На страницах газет печатались материалы, с восхищением описывающие сопротивление финских солдат частям Красной Армии, в Финляндию начали отправляться добровольцы из Англии, Швеции, США и других государств. В Лондоне приняли решение о необходимости помочь Финляндии "по политическим мотивам", и с 5 декабря, когда там убедились, что война не кончится в течение нескольких дней, начались поставки в Финляндию вооружения и военных материалов.

Правительство Финляндии обратилось в Лигу Наций, и 10 декабря вопрос рассматривался на заседании Совета Лиги. Из 14-ти его членов, всего пять высказались за осуждение действий СССР, направленных против Финляндского государства, после чего, опираясь на большинство голосов в поддержку СССР, Франция блокировала дальнейшее обсуждение на Ассамблее Лиги Наций.

Финны обратились и к США. Госсекретарь отказался вмешиваться, однако под давлением британцев Рузвельт обратился с письмом к Жданову, в котором предлагал посредничество в перемирии.

Впрочем, затягивающаяся война и медленное продвижение советских войск авторитета Москве не добавляли, особенно при тут же появившемся сопоставлении боев в Финляндии с итало-югославской операцией в Албании. Разумеется, в военных кругах таких аналогий не проводили, но пресса в большинстве стран оперировала подобными тезисами. Во Франции отношение сложилось двойственное. С одной стороны, кажущаяся слабость РККА била и по продвигавшему союз с СССР Петэну, с другой – там сравнивали линию Маннергейма (в постройке которой участвовали и французские специалисты) с собственной линией Мажино, и устойчивость опирающейся на укрепрайоны обороны объясняли "непреодолимостью укреплений", что вселяло уверенность и в своей обороне.