Ситуацию при этом осложняло многое. Рим вел вялые, но непрерывные переговоры с Берлином и Лондоном, причем Муссолини был занят Албанией. Франко на запрос о помощи в случае конфликта в Европе сослался на не оправившуюся от гражданской войны страну, но гарантировал спокойную франко-испанскую границу и любые возможные поставки, в том числе в кредит, что обуславливалось в первую очередь серьезным влиянием французского капитала на союзный Мадрид – "200 семейств" контролировавшие французский Верховный банк получили солидную долю в экономике Испании. Каудильо также пообещал отправить французам дивизию сформированную из добровольцев, бывших бойцов республиканской армии и в Италию – дивизию из добровольцев-фалангистов. Ни первые, ни вторые, Франко дома были, в общем-то не нужны, и предлог для их удаления представлялся замечательным. Единственное, что омрачало это сотрудничество – отсутствие гарантий появления еще одной испанской добровольческой части в Рейхе, сторонников последнего за Пиренеями тоже хватало.

* * *

В середине декабря пришли тревожные вести из Югославии. Премьер-министр страны, лидер совершенного год назад переворота Симович, столкнувшись с трудностями в экономике, серьезно связанной с Рейхом, непрекращавшимися национальными конфликтами и давлением Лондона, начал переориентацию на англичан. Нынешнее югославское правительство было настроено антинемецки, но влезать в европейский конфликт Симович не желал, как и порывать с выгодными партнерами. Союз с остающимся в стороне, но дружественным Берлину Альбионом выводил, по его мысли, Белград в нейтралы.

Время Симович выбрал самое худшее. В Москве и Париже у руководства, поставленного в критическое положение, нервы находились уже не на пределе, а далеко за ним. Собственно, Петэн давно был стариком, никогда не был политиком и гибкостью не отличался. В международных отношениях он старался придерживаться только твердых курсов – к чему положение вещей отнюдь не располагало. Жданов и советское узкое руководство, внезапно осознало, что за рывок в статус "великой державы" и огромный рост авторитета непременно нужно платить… и не всегда вовремя и дешево. Опыта геостратегических решений в СССР не было вообще ни у кого, на такой уровень Москву вынесло лишь в последний год за счет резких действий руководства и сложившегося европейского кризиса. Теперь на этом уровне приходилось принимать решения определяющие – и это было ясно всем, судьбу даже не страны, а континентов, если не мира. Принимать такого уровня решения не хотелось, что спокойствия не укрепляло.