Алексей отчётливо понял, что сегодняшнее совещание он проиграл. Впрочем, в какой-то степени подобный исход был ожидаем. Мишин впервые после Перехода рискнул применить спецнормы Особого Уложения фактически за политику. Предыдущие двадцать три приговора касались банальной коррупции и были утверждены в особом порядке практически без обсуждения. Даже такого сумбурного, как сейчас. Двадцать четвёртое дело в системе спецтрибуналов впервые завершилось отказом от окончательного решения. «Что-то всегда бывает впервые», – меланхолически подумал Алексей, зафиксировав своё мнение в протоколе. Разговаривать дальше он счёл абсолютно бессмысленным. Хорман, как и ожидалось, также высказался против. Во многом – по корпоративным соображениям, как подозревал Алексей. Но сейчас это уже не имело никакого значения.

Забрав свой экземпляр протокола, бывший адвокат быстро откланялся с максимально возможной в такой ситуации вежливостью и пулей выскочил в коридор. Спеша, наверное, обратно в свой кабинет на третьем этаже бывшей областной администрации. Его визави Шустер разместился непосредственно в телецентре, ближе к творчеству и кипению информационных потоков.

– По домам или поесть куда-нибудь заскочим? – спросил Николай, доставая откуда-то из глубин пиджака выключенный сотовый телефон. Последние дни он часто не ночевал дома, почти перебравшись на жительство к какой-то верной подруге. Кто она, Николай так пока не сказал, да Мишину это было вовсе не интересно. Но сейчас Меркушев засобирался на старую квартиру, о чём ещё утром сказал Алексею, рассчитывая на совместный отъезд со службы. На что, Мишин, естественно, согласился.

– Если время есть – заедем куда-нибудь по дороге, – ответил Алексей уже в коридоре. В принципе, ничего страшного не случилось, можно и перекусить в обществе старого друга. Сейчас шесть часов, два часа ещё можно где-нибудь посидеть.

В кармане Меркушева коротко пробренькал сотовый, потом ещё и ещё раз.

– Кто это так эсэмэски шлёт? – удивился Николай, на ходу вытаскивая на свет божий почти точную копию «Айфона», купленного в Поднебесной за триста юаней, – Ника звонила, – он остановился так резко, что идущий следом Мишин чуть не налетел на долговязого Меркушева, – шестьдесят два непринятых вызова.

– Что-то случилось? – предположил Алексей, удивлённый таким напором к общению.

– Сейчас узнаю, – сказал Николай, почти вызвав дочь, но не успел. Она дозвонилась до отца первой.

– Что… – не успел сказать Николай, поднеся к уху телефон. Дальше он только слушал, всё больше и больше мрачнея, изредка вклиниваясь в речь Вероники короткими вопросами «где», «что с тобой», «куда ехать» и им подобными.