— Так вроде бы и все уже. — Мишка продолжал внимательно и встревоженно вглядываться в лицо матери. — Просто Арина тоже в той телеге с Ильей ехала, так ты ее и порасспросила бы. Она же у нас чудесница…

— Чудесница? Это как же?

— Ну помнишь, матушка, я отрокам недавно сказку рассказывал про аленький цветочек, краше которого нет на всем белом свете?

— Помню… и что?

— Так там же все, как у нас, — купеческая дочь чудище ужасное расколдовала!

«Чудище… Андрей… ох!»

Мишка, удивленно вздернув брови, уставился на хохочущую мать, а та, сотрясаясь всем телом и утирая выступившие слезы, все никак не могла остановиться — усталость, тяготы и беспокойства прошедшего дня этим смехом из боярыни Анны выходили. И ведь правда, сказка оказалась похожей на жизнь, но так это все вышло у сына неожиданно…

— Чудище!.. Ой, не могу… ха-ха-ха… раскол… расколдовала… Ха-ха-ха… ой, Мишаня, ну скажешь же… ха-ха-ха!..

— Ну вот и хорошо, вот и ладно! — Мишка тоже разулыбался и, подражая гуслярам-сказителям, продекламировал нараспев: — «Сказка — ложь, да в ней намек, э-э… красным девицам — урок».

— Ну нет, — Анна, словно девица на посиделках, махнула на сына рукой, — тут ты пальцем в небо попал, Мишаня.

— Это почему же? — опешил сын.

— Да потому, что на первый взгляд оно вроде бы и так, а на самом-то деле Арина никакого чудовища не то что не расколдовывала, а и не видела даже, — покачала головой боярыня. — Это мы все, скудоумные, только то, что поверху, замечали, а она сразу же в душу ему заглянула и добра молодца там узрела.

— Ну так это еще лучше. Значит, она нам всем глаза раскрыла, не его, а нас расколдовала. Так я пойду, матушка?

— Ступай, выдумщик. — Анна еще раз утерла слезы. — Чудище, тоже мне… краше которого нет.

Мишка поднялся, с хитрой ухмылкой поклонился матери и потопал к казарме, напевая под нос что-то непонятное:

А Анна, глядя вслед уходящему сыну, совершенно неожиданно подумала:

«А ведь Листвяну ни разу не помянул, как и нет ее. Не понимает по молодости, что она в лисовиновской усадьбе является немалой силой? М-да… а вот я себе такой небрежности позволить не могу: и не хочется, а придется ее в расчет принимать. Если правильно повернуть, она может стать надежной союзницей — мало ли что там в прошлом между нами было… Листвяна не дура — понимает, что дитя лучше в крепком роду растить, значит… не только Корнею верна будет, но и всему лисовиновскому роду… даже когда Корнея не станет».