— Умеешь ты спрашивать, — усмехнулась Анна, — одним махом все определила.

— Ты дозволила, — слегка пожала плечами Аринка, — вот я и осмелилась.

«Да нет, не осмелилась ты, а сочла возможным. Раньше только приглядывалась да прислушивалась, а вот сейчас пришла пора и поспрашивать. И правильно — иной раз вопросы-то только мешают… и без них немало узнать можно».

Анна с интересом рассматривала собеседницу. Да-а, не проста! Что умна и наблюдательна, сразу понятно стало, но ведь и другого у нее не отнимешь: свое место хорошо понимает. Лишнего не позволит, но и своего не упустит. Вот и сейчас как равная держится — без подобострастия, хотя и с уважением… Нет, старшинство Анны бесспорно признает, да иначе и быть не может, но в остальном… Ведь и в самом деле во многом на равных они были: обе дочери купеческие, в одном кругу росли, воспитание похожее получили, в одном городе жили, овдовели обе. Только жизненный опыт разный приобрели, ну так это даже и интереснее. Временами боярыня ловила себя на мысли, что у этой молодой вдовы она и сама многому научиться может, и не зазорно ей то. И впервые за много лет ей было легко и просто разговаривать — как с давней подружкой.

«А ведь как была я в Ратном чужая, так и до сих пор для многих Анька-пришлая, даром что боярыней стала. Настена поначалу в подружки набивалась — я по молодости да от тоски повелась, а что вышло? Не дружба ей моя нужна была, а Фрол! Хоть и поздно, но разобралась, а больше-то с кем здесь душу отвести? Не с Таней же… Только свекровь покойная и была отрадой, пусть и сурова временами. Да ведь и Аграфену бабы хоть и уважали, даже Добродея приходила иной раз посоветоваться, а она тоже тут ни с кем близко и не сошлась. Прав Мишаня — трое нас в лисовиновском роду, пришлых-то… Вот и Арина здесь тоже… Ах да, Арина же!»