— Ну, скоро? — морщась, спросил Савелий Игнатьевич.

— Погодите… Ага, вот.

Рабочий почувствовал, что боль в руках неожиданно исчезла. Он вытянул перед собой кисти и стал их энергично разминать. Потом взял саблю у поручика и, примерившись, освободился сам.

Ноги от долгого сидения затекли, и Савелий Игнатьевич, встав, рухнул обратно на стул.

— Теперь ваша очередь, — сказал он Мякишеву.

Поручик, дождавшись, пока верёвка ослабнет, вскочил и бросился к Наталье. Шашка глухо стукнула по стулу.

— Да что же это такое… — пробормотал с досадой Мякишев. — Верёвка твёрже железа.

— Не парьтесь, не получится, — предупредила Наталья. — Надо развязывать.

Через несколько минут она встала и сделала несколько нетвёрдых шагов.

— Ладно. Это сейчас пройдёт. Кажется, тут где-то должен быть люк. Опа… вот он!

Мякишев, поспешив, помог отвалить тяжёлую доску в сторону. В глаза ударил яркий свет, и рабочий прикрыл лицо рукой. Потом он вылез вслед за остальными. Лаз выходил на задворки, и сразу за ним начинался запутанный переулок, петлявший между старыми двухэтажными домами.

Савелий Игнатьевич обошёл глубокую лужу, по которой бегали водомерки.

Поручик огляделся, держа шашку наготове, и повернулся к Наталье.

— Что будем делать дальше? Ваш Вадим наверняка вооружён.

— Ага. И не только парализатором. — Молодая женщина вздохнула и с мольбой посмотрела на поручика. — Вы уж постарайтесь ему сильно не навредить, ладно?

— Я попробую, — честно пообещал Мякишев.

— Погодите… — вмешался Савелий Игнатьевич. — А как быть с мерцающим пятном?

Наталья посмотрела на рабочего:

— Вы про защитное поле?

— Да, наверное… — Рабочий пожал плечами.