— Как? — сорвалось с моих уст.

— Вы увидите ее на суде, — добавил полицеймейстер. Остальные конвоиры сохраняли невозмутимое спокойствие. — Она просила сказать, чтобы вы доверились ей.

Я раскрыл медальон и увидел Валери. На мгновение мне почудилось, что картинка живая. Но это был портрет. Портрет, написанный непревзойденным мастером. Действуя кистью и красками, он добился поразительного сходства. Я поднял руки, насколько позволяли кандалы, склонил голову, повесил медальон на шею и спрятал его под рубашку.

Смешанное чувство радости, стыда и страха завладело мною. Я ликовал от того, что Валери не бросила меня в беде. Корил себя за малодушие, за то, что не доверял ей. И в то же время я страшился, что ее помощь окажется очередным трюком, в результате которого я, избежав одной опасности, попаду в новую беду. К тому же я не мог вообразить, каким образом Валери сумеет повлиять на суд с учетом того, что я совершил настоящее убийство. Впрочем, не стоило ломать голову и строить догадки. Валери де Шоней успела доказать, что способна предусмотреть выход из любой ситуации. Не удивлюсь, если она приведет в ратушу пару драконов, которые сожгут каждого, кто посмеет бросить недобрый взгляд в мою сторону.

Мы вышли из переулка и вновь оказались на оживленных улицах. Теперь я шел, выпрямившись, и смотрел прямо перед собой. Я предвкушал победу. Сталкиваясь взглядами с горожанами, я глядел на них снисходительно. Очаровательная девушка в окошке на втором этаже особняка из розового камня поливала фикус из маленькой лейки. Я подмигнул ей, она ответила приветливой улыбкой. Оглядевшись по сторонам, я обнаружил, что Траумштадт славится красивыми девушками, и решил, что наведаюсь сюда, когда закончится весь этот фарс. Отращу себе бороду и назовусь каким-нибудь паном Пройдоховичем. Или сделаюсь бароном фон Фройляйнтрахером.

Мильфейъ-пардонъ, а с чего это я так развеселился?! Еще неизвестно, что мне Валери уготовила! А то не пришлось бы пожалеть о том, что на каторгу не отправился! О смертной казни думать совсем не хотелось.

Зловещий вид городской ратуши поверг меня в уныние. И десятки пар глаз, уставившихся на меня в зале, не прибавили оптимизма. Я украдкой окинул присутствующих взглядом, но Валери не углядел. Две женские фигурки привлекли мое внимание. Одна дама закрыла лицо черной вуалью, а другая скрывалась под белым капюшоном. Кто-то из них может оказаться моей возлюбленной. Сердце мое забилось с усиленной частотой. Я пытался, но не мог угадать, кто из них Валери.

Председательствовал на суде бургомистр Траумштадта пан Марушевич. Изрядно напудренный, в парике с завитушками, он рассматривал меня через пенсне, пока два конвоира усадили меня за столик прямо перед председательствующим и двумя его советниками, одним из которых оказался приглашенный из Меербурга барон фон Бремборт. Второго я не знал, но, верно, и он был уважаемым гражданином Траумлэнда. По правую руку от них располагался длинный узкий стол, за которым трудились трое писарей. Напротив писарей возвышалась кафедра, обитая зеленым сукном. Позднее ее занял прокурор Траумлэнда господин Набах.