Ну, хитрюги! Вот, оказывается, чем Женька по вечерам в своей комнате занималась! Запрётся у себя и не выходит, к столу не дозовёшься. Она, оказывается, макет корабля там строила. И Адольф у себя в Мюнхене строил, а сегодня они только соединили вместе готовые модули, за этим Женька и утащила сразу к себе Адольфа.
Нет, а как же похож мальчишка на Лотара! Вблизи это ещё больше в глаза бросается. Сидящая рядом со мной Светка, кажется, тоже про это подумала, так как посмотрела на него совершенно влюблённым взглядом. Примерно так она и на своего жениха Лотара смотрела. Я очень хорошо это помню, ведь я к ним в Берлин на свадьбу ездил, и не просто ездил, а даже был у Лотара свидетелем.
Все отчего-то на телевизор уставились. Что там интересного? Поправляю очки на носу и тоже поворачиваюсь к нему.
А, знакомые кадры старой кинохроники, я уже много раз видел это.
Аэропорт Внуково, центральное здание, медленно и торжественно подъезжает самолёт. Вот правительственные трибуны показывают, старенький товарищ Сталин стоит в центре. А ещё в кадр случайно попал, наверное, самый таинственный в СССР человек. Человек, сам факт существования которого был тайной Особой Государственной важности. Вон он, с портфелем, скромно стоит сбоку, рядом с машиной телевизионщиков. Я его узнал.
Евгений Николаевич Киселёв.
Человек-призрак. Человек-тайна. Человек, вокруг которого постепенно образовался целый математический институт, обеспечивавший того заданиями. Но это во многом благодаря именно этому человеку, благодаря его расчётам, мы и опередили всё-таки немцев в той гонке. Мы успели первыми. Из-за Киселёва. Из-за Женьки, которому когда-то я такой знатный фингал поставил под глазом. Жаль, что он столь рано умер.
На экране телевизора же видно, как подают трап, как открывается дверь самолёта, и оттуда выхожу я. Какой я там молодой! В парадной форме и уже с новыми майорскими погонами, успели переодеть.
Выхожу и по ярко-алой ковровой дорожке иду к трибунам. Подхожу прямо к товарищу Сталину, останавливаюсь напротив него, руку под козырёк, и: